Можете себе представить, какие чувства охватили нас в пятницу, когда радостный Генрих открыл дверь очередному гостю и мы увидели рядом с Лёничем Мефодия, державшего под мышкой бутылку своего любимого портвейна "Кавказ".
И вот Мефодия уже нет, а наши неприятности только усугубились. Генрих, наверное, никогда уже не будет радоваться новой квартире. А если о происшедшем узнает Машенька... Нет, об этом лучше не думать...
Я раздраженно захлопнула рукопись романа, к которому должна была сделать рисунки, и поехала развеять тоску к своей эксцентричной тетушке Лиде.
Подаренная нам судьбой передышка продлилась всего двое суток. Во вторник меня разбудил телефонный звонок. Продрав глаза, я увидела на определителе красные цифры знакомого номера и схватила трубку.
- Во что ты меня втянула, Варвара? - заорал мне в ухо Серж, не поздоровавшись. - При всем моем к тебе уважении я не хочу по твоей милости хлебать тюремную баланду!
От этих слов мне стало весьма неуютно, но подсознательное желание оттянуть неприятный момент истины удержало меня от прямого вопроса. Я прикинулась обиженной:
- Вот оно, мужское непостоянство! Кто не далее как в субботу уверял меня в своей горячей любви? А теперь, стало быть, речь идет всего лишь об уважении?
- Слушай, ты можешь хоть раз в жизни оставить легкомысленный тон? Тебе известно, по какой причине преставился Мефодий?
- Н-нет, - выдавила я и, уже догадываясь, какой будет ответ, проблеяла дрожащим голосом: - И по какой же?
- Его отравили.
У меня закружилась голова.
- Ты уверен?
- Да, если только оперативник, который только что меня покинул, не имеет привычки глупо шутить. Причем заметь, свою сенсационную новость он выложил мне напоследок, когда я уже наврал ему с три короба. По твоей, между прочим, просьбе. Ты хоть представляешь себе, какой у меня будет видок, когда правда о нашей пьянке с Мефодием всплывет на свет божий?
- Бледный, - признала я, отчаянно пытаясь собраться с мыслями. - Извини, Серж, не мог бы ты рассказать мне все по порядку?
- Сомневаюсь, что тебе от этого станет легче, но изволь. Полчаса назад я вышел из квартиры, намереваясь поехать на работу, и столкнулся нос к носу с молодым человеком в штатском, который назвался капитаном милиции Селезневым и с ходу спросил меня, когда я в последний раз видел Кирилла Владимировича Подкопаева.
Во мне сразу проснулось нехорошее подозрение, но, как говорится, давши слово - держись, поэтому я небрежным тоном сообщил товарищу капитану, что Мефодий покинул мой дом около трех месяцев назад и с тех пор наши дорожки не пересекались. Селезнев проявил просто поразительную осведомленность. Он прямо поинтересовался, сколько времени прожил у меня Мефодий, под каким предлогом я его выставил и не было ли наше расставание омрачено какой-либо размолвкой. Меня настолько ошеломил детективный гений этого Шерлока Холмса, что я честно выложил ему, как обманул Мефодия, сказав, что хочу отремонтировать квартиру и временно перееду к родственникам, и как Мефодий потом узнал правду, позвонил мне и заявил о разрыве всяких отношений между нами. Бравый милиционер сочувственно покачал головой и спросил, не знаю ли я, где Мефодий нашел пристанище после нашего расставания.
Тут я немного воспрянул духом. Ты же знаешь, от меня Мефодий переехал к Стасу Малахову, а Стас с вашей милой компанией не якшается и, следовательно, о сабантуе у Генриха ничего не знает. Мало того, три недели назад он разругался с Мефодием насмерть и понятия не имеет, куда тот переехал. Словом, назвал я капитану Стаса и расслабился. "Теперь, - думаю, - этот субъект поедет разбираться к Малахову, а потом до второго пришествия будет искать последний адрес Мефодия".
Но пока я тихо радовался про себя скорому избавлению, капитан, как выяснилось, готовил бомбу. "И последний вопрос, Сергей Игоревич, - говорит он мне вежливо так, почти ласково. - Где вы провели вечер пятницы и ночь с пятницы на субботу?" Я, наверное, целую минуту разевал рот, прежде чем сумел выдавить из себя: "У друзей, в гостях". И не успел перевести дух, как меня нокаутировали следующим вопросом: "Не у Генриха ли Луца, случайно?" На этот раз я молчал просто неприлично долго, но в конце концов вынужден был дать положительный ответ. "А не могли бы вы перечислить присутствовавших там гостей?" - продолжает свою пытку этот инквизитор.
Тут я понял, что влип. А уж о том, как влипли вы, я лучше помолчу. Что мне было делать, скажи на милость? Врать? Но если этому типу так много известно, кто поручится, что у него нет требуемого списка? Сказать правду? Но я всего несколько минут назад утверждал, что уже три месяца не видел Мефодия в глаза. Стою я дурак дураком и чувствую, как лоб покрывается потом. Вот-вот глаза заливать начнет. А ищейка Селезнев словно и не замечает ничего. Держит свой блокнотик и выжидательно смотрит на меня добрым, ласковым взглядом. В общем, считай меня последним Иудой, но я раскололся. Назвал ему всех, кроме Мефодия.
И вот тут-то он меня и добил. "А вас не удивляет, - говорит, - почему я задаю вам все эти вопросы?" "Почему?" - повторяю я тупо и губы облизываю. "Дело в том, что в субботу, четырнадцатого ноября, на территории одной из московских больниц было обнаружено тело Кирилла Владимировича Подкопаева. Вскрытие выявило, что скончался он в ночь с пятницы на субботу в результате отравления неким лекарственным препаратом. И количество этого самого препарата во внутренних органах покойного полностью исключает версию несчастного случая. А это значит, что мы имеем дело либо с самоубийством, либо с убийством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82