Наверное, с мозгами у Акопяна действительно было негусто. Он даже не подумал поднять тревогу. Наверное, не сумев повернуть пробки в нужную сторону, он начал их вывинчивать, а потом снова закрутил как положено. Во всяком случае, он не подавал голоса, а потом сквозь щель в полу пробился свет.
- Ну? Что с ним? Дышит?
- Куда он денется! Вон, веки дрожат! Значит, уже очухался и валяет ваньку. Давай, Акопян, помоги мне его затащить.
Я решила не спешить с открытием боевых действий. Если у Кошака реакция профессионала, то, увидев поднимающуюся крышку погреба, он не будет пялиться на нее в остолбенении и гадать, что бы это значило. А я не хотела, чтобы он испортил мой эффектный выход своими грязными спецназовскими трюками. Пусть лучше гады удалятся в комнату и закроют дверь. Тогда ничто не помешает мне преподнести им настоящий сюрприз.
Наконец дверь в комнату закрылась и стихли тяжелые шаги. Я готовилась к вылазке. "Сумку с продуктами придется бросить - будет стеснять движения. Ну и черт с ней, со жратвой! Тут не до жиру, унести бы ноги".
Я сняла с плеча ремень и уже хотела бросить сумку вниз, но вдруг подумала, что шум насторожит противника. Нет уж, лучше спуститься на последнюю ступеньку и тихонько положить ношу на пол. В конце спуска что-то дернуло меня за телогрейку. От испуга я чуть не свалилась, потом пошарила в темноте рукой и нащупала нечто вроде большого деревянного ящика, за угол которого и зацепилась телогрейка. Освободив ее, я благополучно добралась до земляного пола, положила сумку и на всякий случай решила еще пошарить вокруг - вдруг наткнусь на склад боеприпасов? Однако, кроме картошки, сваленной в угловые закрома, ничего не нашла. Придется ограничиться кочергой.
В прихожей снова было темно, как у черта за пазухой. Я бесшумно выбралась из своей норы и хотела опустить крышку на место, но, осененная счастливой мыслью, передумала. Если нам с Прошкой удастся вырваться из комнаты и выбежать на улицу, преследователи могут сгоряча провалиться в люк. Даже если они не переломают при этом руки-ноги, падение все равно здорово их задержит и, возможно, даст нам время дотянуть до леса. Поэтому я откинула крышку до конца и осторожно опустила на пол.
Стараясь не отрывать ноги от половиц и выставив вперед руку, я двинулась к двери. Войлочные подошвы краденых валенок бесшумно скользили по полу. Шаг... Еще шаг... Еще один... Наконец пальцы коснулись клеенки. На старт! (Флейты и валторны стихают.) Внимание! (Звучит барабанная дробь.) Вперед, Варвара! Твой выход.
Они стояли у кушетки ко мне спиной. Рябой, нагнувшись, щупал Прошкино запястье (да, это был Прошка!), а мордастый зачерпывал воду из ведра, которое держал в руке. Реакция у рябого и впрямь оказалась завидной. От двери его отделяло не больше пяти шагов, я ворвалась в комнату, как торнадо, жлоб Толик и головы не успел повернуть, а Вася не только увидел меня и оценил ситуацию, но и уже изготовился к прыжку. Возможно, он и успел бы упредить мой удар, но не хватило пространства для маневра. Зажатый с одной стороны кушеткой, а с другой - неповоротливым Акопяном, он мог двигаться только в одном направлении - перпендикулярно вектору моей скорости.
Все дальнейшее произошло в считанные секунды. Я без раздумий обрушила свою кочергу на ближайшую и наиболее доступную цель - мощный загривок Толика. Здоровяк крякнул, выронил ведро и начал медленно заваливаться вперед, на кушетку. Рябой, уже в прыжке, зацепился ногой за дужку ведра и в красивом перекате полетел к печке. Я, двигаясь по инерции, проскочила мимо него и затормозила только у рукомойника. Когда я развернулась, Вася уже вскакивал на ноги, а правая рука его неторопливо, словно в замедленной съемке, скользила за пазуху.
Я никогда не служила в спецназе и не обучалась боевым искусствам, зато играла в пинг-понг и один раз даже сразилась с чемпионкой страны... Ну, если совсем уж честно, то с экс-чемпионкой экс-страны. Во всяком случае, жаловаться на свою реакцию у меня пока не было оснований. За ту долю секунды, что понадобилась Василию для принятия вертикального положения и извлечения пистолета, я краем глаза успела заметить Прошку, выбравшегося из-под туши Акопяна, крикнуть "Беги!", нащупать за спиной пачку сухой горчицы и - пинг! швырнуть ее в рябую морду. Вася дернулся и уклонился от прямого контакта с пачкой, но желтый порошок окутал его пыльным облаком и на миг лишил зрения. Он вскинул левую руку к глазам, а я, чтобы отвлечь его внимание звуком, швырнула наугад мыльницу с мылом и с невероятной силой, порожденной страхом и злостью, - понг! - врезала кочергой по его правому запястью.
Короткий вскрик и глухой стук падения пистолета застигли меня уже на середине комнаты. Прошка, на удивление быстро очухавшись после обморока, убедился, что я следую за ним, и выскочил за дверь. А еще мгновением позже, уже на пороге комнаты, я услышала его вопль и грохот падения массивного мягкого тела.
"Проклятье! Этот олух провалился в погреб!" - пронеслось у меня в голове. Времени на новое озарение не оставалось, новый грохот за спиной убедительно свидетельствовал о погоне (вернее, о том, что преследователь, бросившись в погоню, поскользнулся на мокром мыле). Я одним прыжком преодолела расстояние до люка, бросила вниз кочергу, повисла на руках (о, многострадальное мое предплечье!) и сиганула вниз сама.
Воспитание не позволяет мне повторить ругательство, которым встретил меня Прошка, когда я приземлилась одной ногой ему на бедро. Несмотря на радость по поводу того, что он остался в живых, я была глубоко шокирована, а шокировать меня совсем непросто, уж поверьте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96