– На словах наш общий знакомый просил передать, что посылка находится в условленном месте, а обстоятельства таковы, что с делом надо управиться как можно быстрее.
– Я могу с ним связаться? Ведь столько времени прошло!
– Исключено. Такая попытка может причинить непоправимый вред. И, насколько мне известно, подобное не предусматривалось, – в голосе посредника звучало легкое сочувствие.
Что ж, все верно…
– Кроме того, он просил передать, что эта просьба – последняя. Но она должна быть выполнена исключительно качественно.
– А что, прежде были причины жаловаться? – Актер невольно оскалился, на мгновение сбросив маску счастливого отца семейства и добросовестного, но недалекого менеджера частной фирмы.
– Мне об этом ничего неизвестно. Я просто передаю чужие слова. Удачи!
Посредник допил кофе, встал и вышел, минуту спустя с улицы донесся шум отъехавшей машины. Можно было метнуться и попытаться «срубить» номер, но Актер остался сидеть.
Он сжал кулаки. Ради Карины и Виктора он был готов на все. Он выполнит это последнее задание. Выполнит, чего бы это ни стоило. Если потребуется, он вырежет весь этот драный Новозаветинск, но они непременно будут счастливы, и счастливы вместе.
– Люблю, блин, прикоснуться к прошлому, – мужик во френче фыркнул и, не торопясь, все так же перебирая четки, ушел, оставив после себя запах туалетной воды «Чарли».
Выждав несколько минут, Актер вошел в склеп. Тайник обветшал и заполнился землей, ковыряться в которой оказалось неожиданно противно, хотя Актер никогда не был брезглив. В голову полезли мысли о могильных червях и нечистой силе, охраняющей сон мертвецов; когда пальцы коснулись холодного металла, Актер вздрогнул и сжал зубы.
Алюминиевый цилиндр из-под сигары «Гавана-Опман» возвращал в прошлое. Такие же контейнеры он получал шесть и семь лет назад. Под безобидной оболочкой таилось страшное содержимое, смертный приговор, вынесенный очередной жертве.
Сколько их было, тех, кто, в той или иной мере, заслуживал смерти? Много. Но Актер помнил их всех.
Укрыв контейнер в рукаве пиджака, Актер выбрался на аллею и пошел к стоянке. Приблатненного любителя старины нигде видно не было.
Когда-то Актеру довелось посмотреть фотографию царского поручика, захороненного в склепе, который он использовал в качестве тайника. Офицер успел чем-то прославиться, заслужить Георгиевский крест и сложить голову на полях первой мировой. Прическа с широким пробором, гордый разворот плеч, закрученные усики и бесшабашный взгляд. Сколько раз бравый вояка перевернулся в гробу, видя, в каких целях используют его последнее пристанище?
У Актера, как и у всех представителей его профессии, были свои отношения с Богом. Раньше он не задумывался о многих вещах. Сейчас, шагая по влажному песку к машине, он ощутил беспокойство, как будто Судьба, прежде вполне благосклонная к нему, на сей раз отвернулась и давала это понять.
В машине, распечатав контейнер, Актер громко сказал: «Бля!» – и долго смотрел в боковое окно; пальцы, сами собой, выстукивали по рулевому колесу траурный марш, а фотография будущей жертвы плавно спикировала к его ногам.
Инна.
Какого черта?!!
3. Перспективная версия
Расследование любого преступления, от кражи валенок до покушения на президента, начинается с разговоров.
Впоследствии в материалах уголовного дела разговоры эти, записанные и классифицированные, приобретут официальные наименования: «Справка», «Объяснение», «Протокол допроса», но сути это не меняет. Пока специалисты – следователь, эксперты, кинолог – осматривают место происшествия, которым может являться обкраденная квартира, лестничная площадка, на которой человека пырнули ножом, или пустырь, где произошло изнасилование, опера и участковые опрашивают десятки людей, хоть как-то причастных к случившемуся несчастью. Соседей ограбленного, друзей и родственников убитого, прохожих, продавцов окрестных ларьков. По результатам таких бесед выявляются несколько человек, показания которых, должным образом оформленные, лягут в основу обвинения вкупе с уликами материального характера: отпечатками пальцев в квартире, кровяными брызгами на лестничной площадке, пятнами спермы на одежде потерпевшей. Если, конечно, будет кого обвинять и уголовное дело не превратится в безнадежный «глухарь», по прошествии положенного количества лет подлежащий уничтожению.
Когда Волгин и Лариса поднимались не третий этаж РУВД, где находился кабинет «убойного отдела», два опера уже расположились в офисе ЗАО «Полюс», в квартире на Парковой следователь с судебно-медицинским экспертом осматривали труп, криминалист искал отпечатки пальцев, а несколько участковых отправились на проведение обхода квартир этого и соседних домов. Довольно унылое мероприятие, которое тем не менее может принести самые неожиданные плоды, ведь в массе навоза из «Дверь не открою, я вас не вызывал» и «Ничего не знаю, шума не слышал» всегда может оказаться жемчужина «Я случайно запомнил номер машины» или «Да он все время в восьмой квартире сшивается»…
Шла обычная, рутинная работа, частью каковой являлся и предстоящий разговор с Ларисой, которая на данный момент была известна как ближайшая связь погибшей.
Пока Волгин отпирал кабинет, Лариса осмотрела соседние двери и сравнила таблички:
– «Группа по раскрытию умышленных убийств» – а фамилия всего одна. Что, один человек по нынешним временам уже группа? Вон, в каком-то ООРУИМ пятнадцать рыл вписано.
– Я един в трех лицах. Оперативник, прокурор и судья. А главное, не судите МВД – и не судимы будете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66