В дровосеках.
Занятый этой мыслью, Волгин задремал.
Проснувшись вторично, он чувствовал себя значительно лучше. Время близилось к трем пополудни. Резко отбросил одеяло, встал. Добравшись до пива, махом осушил полбутылки. Посмотрел в окно. Накрапывал противный дождик, небо было беспросветно-серым, по стеклу хлестали мокрые ветки. Дерево растет в опасной близости, прямо подарок квартирному вору. Надо бы спилить…
На работу Волгин так и не поехал. Даже звонить не стал. Слонялся по квартире, пробовал смотреть телевизор, брался за книжку. Соблазняла непочатая поллитровка «Смирновской», обещая кардинально поднять настроение и утолить все печали. Волгин запер искусительницу в бар, ключ закинул под шкаф.
Вечер наступал крайне медленно. Сергей задремал, выронив книжку. Успел заново подраться с Ангеловым, прокатился на капоте казаринской «восьмерки». Самый хитрый из армян – это Рома Казарян… Предупреждали ведь его, дурака. Или он, действительно, сам? Да нет, при суициде не стал бы врать в предсмертной записке, сочинять про вымогательство взятки. Достал его хитрый профессионал, и последние минуты жизни Казарина, можно предположить, были не слишком приятными.
Что-то мешало, вырывало из сна. Опять телефон!
– Шеф, у меня есть свежачок. Полный эксклюзив! Просто пальчики оближете. Никак до вас не дозвониться. Где встретимся?
– Вадик, меня отстранили…
– Что?
– Нет, ничего. Глюки. Давай на прежнем месте, через час.
– Шеф, вы пили?!!
– Нет, ширялся.
– Не верю глазам, шеф. Какой пример вы мне подаете?
– Только маньяк поймет маньяка, а алкоголика – алкоголик.
– У вас неприятности, шеф? Я в силах помочь?
– Ты в силах не трещать так громко. Голова разламывается от твоего крика.
– Учту. У меня реальные новости, – Хмаров улыбнулся, намекая на стоимость сведений. – Локтионова шантажируют. Леночка подслушала разговор. С него требуют пятьдесят тысяч баксов, и, похоже, он решил заплатить. Сегодня весь день занимался поисками денег. Вероятно, завтра состоится встреча.
– Чем его могли зацепить?
– Я бы знал, если б сам на него наезжал. Но мне сдается, что это те же, кто прихлопнул Варламова. Кстати, вы с ним общались по этому поводу?
Имелась в виду встреча с Локтионовым в кабинете опера, занимающегося убийством Варламова.
– Совершенно случайно он видел меня в ненужное время в ненужном месте. Я извинился и ушел.
– Локтионыч в шоке. Подозревает, что вы его в чем-то подозреваете. Консультировался со своей «крышей», но те интереса не проявили. Не удивлюсь, если Филин задумал что-то недоброе. Сами понимаете, он в курсе наезда на Локтионова. Леночка наверняка успела сообщить. Огонь-девка! Я почти искренне влюблен. С такой и в разведку можно: если не продаст, то непременно прикроет. Кольскую вы прихватывали?
– Было дело.
– Ему не понравилось.
– А ей?
– Она Филину жаловалась. Но я так и не понял, как она открутилась.
– Рассказала кое-что интересное.
– Про Локтионова?
– И про него тоже…
Хмаров, конечно, был парнем проверенным, но никогда нельзя исключать возможность того, что осведомитель работает на две стороны. Сколь бы щедро – по сравнению со своими коллегами – не платил Волгин, у Филина денег побольше. Дюжину Хмаровых купить можно…
– Вот оно что. Уважаю, шеф! У Филина неприятности: РУОП щемить начал, по всем направлениям. Двух пацанов прихватили, причем так, что не вытащить, в конторе одной его «крышу» подвинули… Вы слышали, что он уже три года на подписке? Прихватили как-то со стволом. От следователя откупился, судье каждый квартал платил, чтобы не вспоминали пока про него, откладывали рассмотрение дела – а теперь вдруг все вспомнили, зашевелились, того и гляди – посадят. Так что Филин всерьез подумывает прихватить где-нибудь кассу и сдернуть на теплое море.
– Если узнаешь, где Локтионов встречается с вымогателем, сразу свистни.
– Ясен пень, свистну, да только вряд ли узнаю. С Леночкой мы поздно встречаемся, к тому времени, я думаю, все кончено будет.
Поздно вечером позвонила Лариса. Волгин возвращался от Родионова – тот накачивался пивом в своей общаге. Волгин зашел в магазин купить пельменей и стоял в очереди в кассу когда подал голос радиотелефон.
– Я слышала, тебя отстранили от дела?
– Вранье. Меня представили к ордену.
– Это все из-за Казарина? Мало того, что жил как говнюк, так еще и умереть достойно не мог! Ты веришь, что он сам застрелился?
– А ты веришь, что это последняя тема, которая меня сейчас интересует?
– Понимаю. Тогда, может, тебя заинтересует, что на Эдуарда кто-то наехал в связи с убийством Инны? Он мечется как ошпаренный и собирает деньги. Не хочешь посмотреть, кому он их отдаст?
– А ты знаешь, где это произойдет?
– Он и сам пока этого не знает, ждет звонка. Но встреча состоится после работы. Я могу попросить своих ребят его «пропасти», но сперва решила посоветоваться с тобой. Конечно, если ты не можешь заниматься делом…
Соблазн был велик. Дать отмашку Ларисе – и через сутки Локтионов, с шипящим паяльником в одном месте, расскажет все. И никаких моральных терзаний, никаких кровавых мальчиков по ночам. «Ничего личного» – и так далее; все выучили эту фразу из боевиков. Или: «Не в тебя я стреляю, а во вредное нашему делу донесение». Это что-то родное, отечественное, из «Бумбараша», кажется.
– Не надо ребят.
Локтионова решили «вести» с самого утра. Для маскировки Волгин взял свою старую, с прогнившим кузовом «шестерку», оставшуюся после смерти отчима, заехал за Родионовым.
– Вот! Шок – это по-нашему, – одобрил старый опер, оглядывая салон с оторванными ручками и протертыми сиденьями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66