— О… о… — вахтер, наконец сглотнув слюну, промолвил фальцетом:
— Оч-ч-ень рад видеть вас в добром здравии, Михаил Николаевич… Добро пожаловать, здравствуйте, как себя чувствуете?
Вахтер залопотал полную несуразицу, не в силах сообразить, как правильно отреагировать на появление Булыгина, чтобы не обидеть начальника. Тот же, ни слова не говоря в ответ, повернулся и двинул к лифтам. Вахтер перевел дух и, когда Булыгин повернулся к нему спиной, с облегчением наскоро перекрестился. Потом еще и еще раз. Он сел на стул и попытался собраться с мыслями. Был большой соблазн позвонить наверх в президентский отсек и сообщить секретарше Губина. Но вахтер был тертый калач, подумав, он решил, что это дело его все-таки не касается. Инструкций сообщать о приходе Булыгина он не получал. Вот пусть Губин с Булыгиным разбираются сами, кто из них жив, а кто скончался.
В последующие полчаса все сотрудники холдинга имели возможность лицезреть еще недавно погибшего Булыгина — он ходил по этажам, размахивая свидетельством о смерти «гражданина Булыгина Михаила Николаевича» и демонстрируя его всем желающим. В холдинге царило смятение — приближенные Губина впали в шок, булыгинские рекламщики изображали радость, циничные писаки из «Политики», не любившие Булыгина, выглядывали из своих кабинетов и откровенно забавлялись. Насладившись всеобщим замешательством, Булыгин поднялся в президентский отсек и направился прямо к дверям кабинета Губина.
— Михал Николаич, здравствуйте, — засуетилась секретарша Мила, бывшая уже в курсе дела. — Секундочку, я сейчас доложу.
— Отойди, — Булыгин рукой убрал ее со своего пути и вошел к Губину, пнув дверь ногой.
Губин уже ждал. У него было совсем немного времени, чтобы оправиться от удара — о появлении Булыгина ему сообщили вскоре после того, как тот переступил порог офиса, — и пораскинуть мозгами.
Надо было срочно вырабатывать линию поведения, и Губину это почти удалось. Плохо было только то, что он понятия не имел, что же произошло на самом деле.
Козлов буквально два дня назад, во вторник вернулся «из командировки», и они подробно говорить не стали. Не было у обоих никакой охоты обсасывать детали произошедшего. Когда Козлов зашел в кабинет Губина отчитаться вроде бы о поездке в Питер, где холдинг налаживал выпуск питерского издания «НЛВ», они лишь обменялись взглядами. «Ну как?» — спросил взглядом Губин. «Порядок», — прикрыл глаза Козлов. Почему Булыгин остался жив?
Что это значит? "Вот наука тебе, дураку, — озлобленно выговаривал самому себе Губин, как обычно, напополам с матом. — Не захотел входить в детали, доверил все Козлову — брезгливый слишком… Вот и результат — расхлебывай! Эти идиоты где-то лопухнулись. Но Козлов! Козлов-то! Профессионал!
Надо было с ним все подробности операции проговорить, все предусмотреть. Чего уж нос воротить было — ведь мой в первую очередь интерес… Сделали тяп-ляп — и вот все планы к черту. Все заново начинать… Ладно, не психуй. Ничего непоправимого не произошло". Сейчас надо было думать, что говорить Булыгину. Но, не имея времени и всей полноты информации, определиться было трудно. Губин решил сделать вид, что недоумевает, а дальше видно будет.
По обстоятельствам.
Булыгин с грохотом прошествовал в кабинет, осклабился и, приблизившись к столу Губина, навис над ним.
— Ну что, Сергей? Не вышел номер? — агрессивно проговорил он, обнажая редкие желтые зубы. Вот так, прямо в лоб. Булыгин хряпнул на стол Губина свидетельство о собственной смерти.
— Что за дела, Мишка? Что за шутки? Где ты был, гад ты этакий? Мы все уже тебя похоронили… — Губин вскочил из-за стола и кинулся обнимать старого друга. Тот отстранился. — Хорошо, что Элеоноре не спешили сообщить на Кипр. Ты что, проверочки такие устраиваешь своим приятелям? — продолжил Губин оживленно и обрадованно, как бы не замечая жеста Булыгина. — Неужели нельзя было предупредить, мол, ребята, я в загуле… Мы уж и брата твоего сорвали. Ты бы видел, что с Димкой творилось!.. Нам сказали, тебя убили… Слава богу, ты жив и здоров!
Булыгин расхохотался мефистофельски, закинув голову и сохраняя при этом неподвижно-презрительное выражение на морде.
— Какой актер… — процедил он, закончив свои хохотательные упражнения. — Какой великолепный актер ты, Серега…Ты, сука, замочить меня хотел, а сейчас о старой дружбе вспомнил. Я на тебя столько лет горбатился, а ты мне за это перо в бок прописал?
Или, пардон, предупредительный выстрел в голову?
И не надо, не надо большие глаза делать! Я знаю…
Откуда знаю? Ха-ха… Киллеров надо подбирать тщательнее… Тебе бы только сэкономить. С бабками туго, а? На такое дело мог бы и не поскупиться! Даже этого уже не можешь. Не на того напал! Ты что же, так тебя растак, думал, что всю жизнь будет, как пятнадцать лет назад? «Да, Сергей Борисович, как скажете, Сергей Борисович!» Ошибочка! Да ты посмотри на себя и признай, что ты кончился. Твое время прошло, твое время — это недодолбанная перестройка, вот твое время! Твое дело — мечтать о несбывшемся, блин, как всех ваших перестройщиков! Ты переварить не можешь, что я другой, что я эту жизнь в кулак возьму! Возьму, возьму! И плевать мне на все! И на тебя тоже! Да ты посмотри на себя, посмотри-и-и… — Булыгин брезгливо ткнул Губина пятерней в грудь. — Что ты можешь? Кишка у тебя тонка! Не вышло меня убрать? И ничего у тебя больше никогда не выйдет!
Лучше отползи в сторону…
Губин молчал — стоял, кулаки в карманах брюк, желваки играли на скулах.
— С тобой сейчас бесполезно говорить, — было видно что Губин сдерживается изо всех сил. — Ты ничего не станешь слушать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103