— Ты же у нас не пьешь!— Почему не пью? Пью иногда. Просто ты не замечал. А все потому, что мы слишком много работаем. Нельзя! — Лобстер погрозил пальцем.— Ладно, раздевайся, я сейчас рыбку сделаю, — сказал Никотиныч и отправился на кухню.На вид Никотинычу было лет сорок. Сколько на самом деле, Лобстер не знал — его такие вещи не интересовали. Никотиныч был большим, громоздким, неуклюжим. Мясистый нос, выпирающие, как у хомяка, щеки, высокий лоб с большими залысинами. Никотиныч носил старомодные очки, одевался неряшливо, но при этом старался следовать моде. Он любил жестикулировать и часто, размахивая руками, задевал о предметы — мелкие ронял, о крупные ранился. Вот и сейчас на полу валялись осколки чашки. Интересно, с кем это он тут болтал? Лобстер бывал у Никотиныча часто, но ни разу не видел гостей. Себя он гостем давно не считал. Они были деловыми партнерами и уже почти год работали вместе над одним проектом. Жил Никотиныч в панельной девятиэтажке, в самой обыкновенной однокомнатной квартире, по, в отличие от Лобстера, в своей.— Веник где? Я уберу! — крикнул Лобстер.— Чашку? Да не надо, я сам! — отозвался с кухни Никотиныч.— Ага, не надо! Еще наступим нечаянно. — Лобстер нашел веник с совком в туалете рядом с унитазом. Замел осколки, выкинул их в мусорное ведро. Лобстер терпеть не мог беспорядка в чужих квартирах. Всякая вещь, лежащая не на своем месте, резала глаз. Зато в своем доме мог не заметить дискету в мыльнице.В комнате кроме раскуроченных системных блоков, которые стояли повсюду: на подоконнике, на полу, на обеденном столе, на стуле и даже на застеленной покрывалом кровати. Встроенный шкаф-купе с зеркальными дверями занимал почти треть пространства. В шкафу у Никотиныча было рабочее место — узкий столик с выдвижной доской для «клавы». На полу урчал навороченный «Пентиум» — рабочая станция. Никотиныч был специалистом по «железу», зато в программах — софтах — совершенный «чайник» и лопух. Это мнение сложилось у Лобстера за год совместной работы.Никотиныч на кухне разделывал горбушу горячего копчения.— Ах, хороша рыбка! — приговаривал он, вытаскивая из нежной розовой мякоти кости. — Сейчас мы ее с пивком да с бутерами!..— Я не знал, что ты гурман. — Лобстер уселся на табурет, как воробей на жердочку — поставил ноги на перекладину, соединяющую ножки, уперся руками в сиденье.— Ну так знай. Ты чего такой грустный? — покосился на него Никотиныч.— Да так. — Лобстер вздохнул. По дороге до «Сходненской» он выпил вторую бутылку пива, и сейчас в голове гулял легкий хмель, хотелось поплакаться в жилетку и выпить еще. — Девушка от меня сбежала. Невеста.— Симпатичная? — Никотиныч вытер руки о полотенце и полез в холодильник за майонезом.— А то! — Лобстер подумал, что за целый год Никотиныч ни разу не обмолвился о своих романах с женщинами. Была ли у него когда-нибудь семья? К сорока годам мог бы под суетиться, род продолжить, детишек настругать. И ни одной фотографии во всей квартире! «А может, он пидор? — подумал Лобстер, глядя на толстую спину приятеля. — Да нет, не похоже. Не те замашки».— Ну все. В комнату пойдем или на кухне? — Никотиныч открутил кран с холодной водой и стал тщательно мыть руки.— Лучше в комнату, — сказал Лобстер.— Тогда слезай, будем на табуретке есть. Стол занят. Работой завалили. — Никотиныч застелил табурет полотенцем, составил на него бутылки, тарелку с рыбой, бокалы. — Правильно, в любой мастерской с них вдвое против моего возьмут. Все на халяву норовят. Неси!Лобстер бережно взял табурет, понес его в комнату.Никотиныч снял с кровати компьютер, поставил его на пол рядом. Разлил пиво по бокалам.— Ну ладно, не грусти, Олег. — Он ободряюще подтолкнул Лобстера плечом. — Найдешь себе еще невесту. Сколько тебе сейчас — двадцать два?— Двадцать три.— Ну, какие наши годы! — улыбнулся Никотиныч. — Вся жизнь впереди!— Такую не найду. Такая — одна! — покачал головой Лобстер.— Будем, — Никотиныч отхлебнул пиво. — Я покурю?— Кури. — Вообще-то Лобстер не любил запаха сигарет. От дыма у него начинала болеть голова.— Давай ей кости перемоем, сразу легче станет. Закон психологии. — Никотиныч любил ввернуть что-нибудь эдакое про психологические законы, сублимацию и условный рефлекс, хотя по образованию был химиком.— Нет, не хочу! — Лобстеру расхотелось плакаться в жилетку — он разозлился. — Я на нее столько времени и бабок убил! А она свалила, гнида!— Во, правильно, гнида! Так ее! — ободрил Никотиныч. — Как зовут твою гниду?— Миранда. — Лобстер залпом осушил бокал, подцепил вилкой кусок рыбы побольше.— Миранда — это у Шекспира, — заметил Никотиныч. — Американка, что ли? Или англичанка?— Скоро будет, — сказал Лобстер. — Выйдет замуж за старого английского пердуна и будет. Вообще-то ее Юлей зовут. А Миранда — это у нее ник в Интернете.— Юлей? — Никотиныч снял очки, часто заморгал, будто в глаза ему попала пыль.— Ты ее знаешь?— Нет, откуда? — покачал головой Никотиныч. — Знаешь, что тебе сейчас нужно?— Знаю. Насосаться пивом, а утром встать и сесть за работу.— Нет, после пива ты точно не встанешь, — возразил Никотиныч. — Сходи-ка лучше в «кроватку» <Чат для знакомств в Интернете>, сними себе девочку. Первый раз, что ли? Встретитесь, расслабитесь. И забудешь свою Миранду.— Никотиныч, хватит меня лечить! — разозлился Лобстер.— Да, это серьезно, — покачал головой Никотиныч. Он затушил сигарету, разогнал рукой дым. Поднялся, направился к столу, заставленному компьютерами. — Ну как знаешь! Можешь спать, можешь пить, а мне сегодня надо еще одну машину в чувство приводить.— Сильно убитая машина? — равнодушно поинтересовался Лобстер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76