— С каких это пор ты заговорил о лечении и проезде? — подозрительно поинтересовалась мать. — Ты всегда был противником службы. Тебя что, заставили туда пойти?Да, женская интуиция покруче хакерской, в этом он сейчас лишний раз убедился.— Мне просто стало скучно среди этих ублюдочных юзеров. Каждый день один и тот же трендеж, жесты такие, якобы все крутые…— Врешь, — перебила его мать. — Не хочешь говорить, не надо. Ты что-нибудь ел? Пойдем на кухню.Мать вынула из холодильника кастрюлю, поставила ее на плиту.— Грибной суп будешь?— Да нет, я колбасы нахряпался, — признался Лобстер.— За подарком пришел?— Ну, в общем, и за подарком, и тебя повидать, а главное — Андрюху твоего тупого.— Вот балбес! — рассмеялась мать. — Вам, мужикам, никогда нас не понять. — Она ушла, вернулась с конвертом. — Здесь две тысячи, купишь себе что нужно.— Спасибо, — Лобстер поцеловал мать и направился в прихожую.— Куда? — закричала мать вдогонку. — Совести у тебя совсем нет! Хоть бы остался раз — поговорили!О чем ему было говорить с матерью? О ценах на потребительские товары? О холодах и брошенном институте?— У меня дела срочные. Я теперь человек подневольный. Дан приказ ему на Запад, ей — в другую сторону, — пропел он фальшиво.— Я тебе куртку новую купила, свитера. Дешевая партия была, и вещи хорошие. — Мать полезла во встроенный шкаф.— Ну, если хорошие. — Лобстер присел на тумбочку в прихожей.— Господи, когда же ты перестанешь от меня бегать? — с надрывом в голосе неожиданно спросила мать. — Отец бегал, ты бегаешь.— Умру и перестану, — мрачно пошутил Лобстер.
…Лобстер с Никотинычем сидели на кухне. Никотиныч пил чай и курил сигареты, Лобстер потягивал из бутылки колу.— Ну, зачем ты меня позвал? — спросил Лобстер.— Ты не суетись, парень. Мы теперь люди солидные, суетиться нам не к лицу. — Никотиныч подмигнул Лобстеру и затянулся сигаретой.— Я, между прочим, из-за тебя даже с матерью не смог повидаться, — произнес Лобстер с обидой в голосе. — Говори давай, не тяни!— Ты прав: с матерью повидаться — это святое, — кивнул Никотиныч. — Ладно, пошли.Никотиныч включил в комнате свет, кивнул Лобстеру на диван — садись, включил видеомагнитофон и телевизор, вставил кассету.— Ну что, морально готов?Лобстер пожал плечами:— Порнуха, что ли?Никотиныч рассмеялся:— Ага, тут тебе такая порнуха, что мало не покажется. — Он нажал на кнопку воспроизведения.На экране телевизора замелькали полосы, потом появилась дергающаяся черно-белая картинка: какой-то большой зал, люди, вооруженные охранники. Картинка перестала дергаться, изображение стало четким. Зал был перегорожен большой дубовой стойкой, над которой возвышались толстые бронированные стекла. Люди подходили к стойке, наклонялись к окошечкам. С другой стороны стойки за компьютерами сидели люди, стучали по клавиатурам. Иногда они склонялись над ящиками в столах, доставали из них кредитные карты и вставляли в паз считывателя. Именно такой теперь был у них. Р-р-раз, и готово! — очередной посетитель отходил от стойки. Камера давала общий вид сверху, но вот объектив «наехал» на оператора, стали видны его пальцы, ловко бегающие по клавишам.— Что это? — спросил Лобстер, хотя на самом деле он уже догадался, что на кассете операционный зал банка.— Все это «наш» банк, дорогуша. — Никотиныч снова подмигнул Лобстеру и рассмеялся. — Камера внутреннего слежения.— Я уже понял, что камера. Откуда у тебя это?— От верблюда, — отшутился Никотиныч. — Видишь, как барабанит. Нужно только как следует увеличить изображение и…— Расшифровать, — добавил Лобстер. — Нет, это ненадежный способ. Счет может быть нулевым, а мы тут будем себе месяц голову ломать. Я ж тебя просил карточки достать!— Ну, парень, карточки — это очень сложно, — покачал головой Никотиныч.— Да уж полегче, чем эту кассету, — усмехнулся Лобстер. — Приди в банк да заведи карту футов на пятьдесят.— Кто же тебе мешает? Приди и заведи! — У Никотиныча сегодня было явно хорошее настроение.— Легко сказать — заведи! Мы с тобой теперь узники совести. — Лобстер показал на пальцах «решетку». — Кто нас за кордон выпустит?— Эх ты, душа щенячья! — Никотиныч потрепал Лобстера по волосам, затем сунул руку в карман рубахи. — Крибле, крабле, буме! — Как карты, веером, он держал теперь в руке четыре кредитные карточки.— Ух ты! — На этот раз Лобстер искренне восхитился, потянулся к картам.— Спокойнее, молодой человек, спокойнее. — Никотиныч отвел руку. — Вы у нас узник совести, кредитные карты вам не положены.— Ну ладно, хватит уже прикалываться — дай посмотреть! Это что, наши?— Что за дурацкие вопросы? Конечно, это наш родной банк, над которым мы уже год ломаем голову. И скоро сломаем окончательно. Ну, доволен?— Еще бы! — Лобстер счастливо рассмеялся. — Ты, Никотиныч, голова! Он посерьезнел.— В общем, так, та наша деревенская неудача — не в счет. Виноват — каюсь. Теперь шансы увеличились процентов этак на шестьдесят. Во-первых, у нас есть кредитки, которые мы расшифруем в самое ближайшее время, во-вторых, видеозапись, которую мы тоже проанализируем, в-третьих, ключи. Три довольно реальных способа, чтобы подобраться к взлому. Мы должны работать сразу по всем направлениям, а потом сравним полученные результаты. Так?— Йес! Ты тоже голова! — Никотиныч щелкнул себя пальцами по горлу. — Отметим это дело?— Отметим, — кивнул Лобстер. — Я занимаюсь картами, ты — видеозаписью. На все про все две недели сроку. По-моему, это реально.— Я так и не понял, как ты собираешься взломать кредитки?— А, это ты про мой сон? — Лобстер отрицательно помотал головой. — Ноу-хау. Могу продать за миллион.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76