— Что ты дурака валяешь? Садись и работай.— Нет-нет, это решено. — Вадим взял со стола ручку, стал вертеть в руках. — Завтра же перерегистрируем фирму на тебя. Спасибо, что помог, выручил.— А что с банком? Обвинения с тебя сняты?— Обвинения сняты — отмазался, пришлось, правда, слегка разориться, но с банком все в порядке. Все проценты выплачены сполна и в срок.— Черт возьми, как же тебе это удалось? — Владимир Иванович восхищенно посмотрел на него.— Просто, — сказал Вадим Георгиевич. — Обманывать людей куда проще, чем работать честно. Поэтому… — Он не договорил, втянул носом воздух. — Что-то я не слышу знакомого сливового запаха!— Бросил, — сознался Владимир Иванович. — Как-никак руководитель. Статус не позволяет. Что работники-то скажут? Видел наш коллектив?— Видел, видел, — кивнул Вадим. — Как Катюша?— Хм, она теперь ас — молодежь у нее учится. Не меньше трех сделок в месяц. Каково, а?— Круто! — сказал Вадим. —А я ее выгнать хотел, как неспособную.— Ну что ж, бывает. Все поначалу ошибаются. Может, это? — Владимир Иванович щелкнул пальцами по горлу. — Чуть-чуть, пока молодежь не видит…— Ни в коем случае! — запротестовал Вадим. — Я как приехал, так каждый день пью — скоро печень за сердце задевать будет.— Ну ты даешь! —Владимир Иванович покачал головой. — Может, все-таки передумаешь? Жалко ведь!— Нет, не передумаю, — жестко сказал Вадим. — Назад мне пути нет.Он удивился тому, что звонок на косяке двери теперь был один — на месте второго осталось небольшое темное пятно и дырки от шурупов. Он вдавил кнопку и не отпускал ее до тех пор, пока не послышались шаги.Ему открыла старуха — Динина соседка.— Вам кого? — не узнала она Вадима.— Дину, Дину мне! — прокричал он, вспомнив, что старуха плохо слышит.— Дину? — удивилась старая карга, прищурилась. — А, это ты? Ну входи, коли пришел.Вадим сразу увидел, что Динина дверь опечатана.— Уехала она, — перехватила его взгляд старуха. — Замуж вышла, квартиру отдельную получила.— Куда уехала-то? — спросил Вадим, наклонясь к старухе.— В Южное Бутово куда-то. Я не знаю. Переживаешь? — спросила она, сочувственно заглядывая в глаза, и, не дожидаясь ответа, сказала: — Ничего парень, хороший. На машине ездил, цветы возил. Любит, видать.— Видать, — подражая ее интонациям, сказал Вадим.— Зато я теперь вторую комнату получу, —произнесла старуха мечтательно. — Все документы в ЖЭКе лежат. Через неделю въеду.— Поздравляю! — крикнул Вадим.— Спасибо. Передать ей что, если зайдет? — спросила соседка.—С чего ты решила, что она зайдет, карга старая! Не зайдет она сюда больше ни-ког-да! — Он вышел и в сердцах хлопнул дверью.Спустился по лестнице, открыл подъездную дверь и крепко зажмурился то ли от яркого солнца, то ли от слез, которые пытались выкатиться из его глаз…— Василиса, за тобой пришли, — сказала Евгения Григорьевна, войдя в комнату, где дети делали уроки.Василиска оторвалась от домашнего задания по математике, удивленно посмотрела на воспитательницу:—Кто?— Как кто? Родители твои, — сказала Евгения Григорьевна и широко улыбнулась.Василиска вскочила из-за стола и бросилась сломя голову встречать. В коридоре с ее ноги слетел тапочек, но она, не обращая внимания на эту неприятность, побежала к двери.Увидев Вадима и Александру, девочка замерла на пороге комнаты. Они волновались: Вадим расхаживал взад-вперед, Александра нервно теребила в руках ремень от сумочки.— Дядя Вадим? — удивилась Василиса.— Подойди ко мне, пожалуйста, — строго попросил ее Вадим. Василиска подошла, он присел на корточки, обнял девочку за плечи, кивнул на Александру. — Ты помнишь, мы приходили в прошлый раз со строгими дядями и тетями?— Помню, — кивнула Василиска, изучающе глядя на Александру.— А помнишь, они тебя спрашивали, согласна ли ты стать нашей дочерью?— Помню.— И ты еще согласилась?— Помню. А как же мама?— Твоя мама приехать не может. У нее маленький ребенок родился. Твой братик. Тетя Саша будет теперь тебе мамой, — сказал Вадим.— Мне ее надо будет мамой называть? — испуганно спросила девочка.— Если не хочешь, можешь называть ее тетей, а потом привыкнешь и будешь называть мамой. Согласна?Василиска неопределенно кивнула.— А свою настоящую маму я увижу?— Увидишь, конечно, — подтвердил Вадим. — Очень скоро. Мы с тобой поедем за границу, там ты с ней и встретишься.— А, ну тогда ладно, — согласилась девочка. В комнате появилась Евгения Григорьевна. В руке она несла Василискину тапочку.— Маша-растеряша! — сказала она, бросая тапку под ноги девочке. — Что родители-то скажут?— Наверное, ничего. Я ведь нечаянно, — нашлась Василиска.— Ну что, давай забирай все свои вещи, да пойдем, — предложил Вадим.— Я сейчас! — Девочка исчезла в коридоре, опять чуть не потеряв тапку.— Очень хорошо, что она так мало пожила у нас, — сказала Евгения Григорьевна, когда в коридоре смолк топот Василискиных ног. — Быстро привыкнет, адаптируется. Хуже, когда они здесь долго, с рождения.— Нам тоже повезло, — сказал Вадим.— Будем надеяться. Ну ладно, вы пока пойдите распишитесь, что приняли ребенка в целости и сохранности со всеми вещами.Вадим ушел за Евгенией Григорьевной, Александра осталась одна. Она смотрела на стенд, на котором были наклеены вырезанные из журналов картинки со стеклянными банками с солениями, колбасы и еще что-то съестное, перечеркнутое красными крестами — то, что категорически нельзя приносить детдомовским детям. * * * Елизавета Андреевна поставила перед Василиской тарелку густого борща.— Ешь!Но Василиска насупилась и исподлобья посмотрела на новоиспеченную бабушку.— Я суп не ем, — сказала она тихо.— Это не суп, это борщ украинский.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91