Его словно не было здесь, на кладбище.Наконец все кончилось. Над могилой Михаила Леонтьевича вырос земляной холм, весь обложенный венками и букетами.Вадим один из первых вышел за ворота кладбища, сел за руль своего «фольксвагена», поджидая жену.— Давай-ка я поведу, — сказала Александра, открывая его дверцу.Вадим послушно пересел на соседнее сиденье.— Почему ты не осталась с матерью? — спросил Вадим.— С ней там тетки. Без меня плакальщиц хватает.— М-да, ты у меня прямо «железная леди». — Вадим покачал головой. — Я так не могу.— А тебе и не надо. Ну, что скажешь-то? — спросила Александра, трогая машину с места.— А чего говорить? — не понял Вадим.— Ладно, тогда я скажу. — Александра достала из бардачка сигареты, закурила. — Получается, Вадик, папа тебя подвел, умерев так внезапно… Ты уж его прости.— Да ты что, Сашка! Это я втянул его в авантюру, если бы не это… — Вадим Георгиевич вздохнул. — Вот только банковский кредит отдавать надо срочно. Иначе… — Он не договорил, отвернулся, стал смотреть в окно, на пробегающие мимо деревья.— В прокуратуре был?— Был, конечно. Завели уголовное дело. Сказали, мол, обязательно найдут. Да нет, найдут, конечно. Я им по Митроше все наводки дал. Я только не уверен, что деньги при нем будут. Поиск денег — это, я так понимаю, песня долгая. Они небось уже обналичили их почти все! И где теперь их искать? В швейцарских банках? А часть денег уже сейчас нужна. У них там в банке служба информации хорошо работает, уже знают и про «кидалово», и про все! Хоть в петлю лезь, пока самого не грохнули!— Ты только не дергайся раньше времени, не трясись! — строго сказала Александра. — Сколько денег нужно вернуть банку в ближайшее время?— Полмиллиона, — вздохнул Вадим.— Нашу квартиру за триста можно по-быстрому загнать?— За триста вряд ли, — покачал головой Вадим. — Двести семьдесят, и то быстро не получится. Богатые люди уже все себе купили, бедным не надо. А жить где будем?— У мамы до лучших времен поживем. У нее там теперь места всем хватит. А если дачу продать? Машину?— Дача больше ста пятидесяти по нынешним временам не потянет. А машину только на свалку, ты и сама знаешь.— Хорошо, будем считать по минимуму — пускай не двести семьдесят, пускай двести пятьдесят за квартиру, плюс сто пятьдесят за дачу, плюс мои побрякушки, плюс мамины — еще тысяч пятьдесят может набежать. Сколько получается?— Четыреста пятьдесят, — сказал Вадим.— Ну и что ты тогда куксишься? Каких-то несчастных пятидесяти штук не хватает?! Да я на завод приду в бухгалтерию, мне просто так, за красивые глаза их дадут, за то, что я папина дочь!— Ты оптимистка, Сашка! — сказал Вадим. — Отца больше нет.— Мог бы и не напоминать! — нахмурилась Александра.— Сейчас на его место сядет другой. Как он себя еще поведет? Может, кстати, нас из заводоуправления попереть. Мы ведь никакого отношения к производству не имеем!— У нас договор аренды, — напомнила Александра.— Ну вот он по этому договору и заставит платить реальные деньги, какие все платят!— Ну пока что этого не случилось, поэтому давай не будем! Кажется, мы отвлеклись от главного.— Хорошо, допустим, сейчас мы выкрутимся, а дальше? Следующая выплата должна быть не позднее полутора месяцев.— За полтора месяца можно кое-что придумать.— Что?— Пока не знаю, — пожала плечами Александра. — Дом — ну, тот, на котором тебя подставили, сколько стоит?— Боюсь, пока нисколько. Он малоликвиден. Нужны слишком большие деньги, чтобы его купить и отреставрировать. Это я, дурак, связался!..— Дурак, дурак! — кивнула Александра. — Жил бы своим умом, а не Владимира Ивановича.— Так он же ас, все ж говорили!— Теперь-то я вижу, какой он ас! Всех подставили: тебя, его, подрядчика этого… Вся беда только в том, что ты теперь крайний в этой цепи. Раньше папа был, теперь ты. — Александра замолчала на некоторое время. — Говоришь, за спиной Митроши стоит какой-то крутой черный маклер?— Я не говорю — я думаю. Не мог он один все это придумать и провернуть.— В таком случае есть шанс не дожидаясь прокуратуры выйти на его след.— И дальше что? Отдайте нам, пожалуйста, наши деньги с банком расплатиться? — насмешливо спросил Вадим. — Он пошлет нас подальше. Знать ничего не знаю, ведать не ведаю. Я тут тыквы в саду выращиваю или шоколадками торгую. И ни Митроши он не знает, ни кого другого.— Ты говорил, что Митроша что-то там насчет философии плел.— А, ну да! — кивнул Вадим. — Про Канта он вспоминал. Эммануил Кант — мой конек.— Знаю. — Александра посмотрела в зеркало заднего вида. — Автобус, кажется, отстал. Подождем, а то не найдут без нас. — Она перестроилась в крайний правый ряд, подрулила к поребрику.— Мне кажется, Кант — это неспроста, — задумчиво сказала Александра. — Помнишь, ты мне тогда помог, когда меня «кинули» на авансе? Свяжись с этими бандюками, поговори насчет Канта.— Я уже с ними связывался, ситуацию одну надо было разрулить.— Ну и что, разрулил?— Нет пока, — вздохнул Вадим. — Боюсь, я им еще должен буду.— Господи, Вадя, одни проблемы! Когда только ты успел в них увязнуть! — Сзади показался автобус, Александра обозначила поворот и вырулила на полосу. — Ведь все было так хорошо!— Знаешь, Сашка, действительно хорошо было тогда, когда мы работали вместе, делали небольшие сделки, зарабатывали на жизнь, — признался Вадим. — А потом, когда я решил, что стал крутым и все могу… Вот меня Бог-то и наказывает!— Ну ладно, сам начал! — сказала Александра, внимательно посмотрев на мужа. — Мы действительно были вместе, а теперь — порознь. В этом и беда, Вадя. Порознь! Думаешь, я слепая, ничего не вижу? У тебя кто-то есть.Вадим вздрогнул:— С чего ты взяла?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91