Думаю, эта сумма для вас не очень обременительна.
— Ну ладно, молодой человек, я понял — вы сумасшедший. По вам психушка плачет. Вызываю охрану, — Митя резко развернулся и зашагал к деканату.
— А все-таки вы, Дмитрий Алексеевич, подумайте над моим предложением. Вы мне симпатичны, и хотелось бы прийти к мирному соглашению, — сказал вслед ему Марат. — Я вам через три дня позвоню.
Митя завернул за угол. Его деланно спокойная походка тут же изменилась. Он почти бегом бросился по коридору. Перед тем, как запереть дверь деканата, выглянул, проверяя, не пошел ли Марат за ним следом. Бросился к телефону.
— Алло, Вика, это я! Вы с Дашкой дома?
— Ага, с тобой твоя любовница разговаривает. Что за глупые вопросы? — сказала Вика насмешливо.
— Сейчас не до шуток! Запри входную дверь на все замки, задвинь засов! До моего прихода с Дашкой никуда ни шагу! К окнам не подходить, на телефонные звонки не отвечать! Тем более, если кто-то позвонит в дверь! Я буду минут через сорок и позвоню специальным звонком. Два коротких, длинный, два коротких. Запомнила? Вы пока что собирайтесь…
— Да что случилось-то? — от его взволнованной тирады голос у Вики сделался тревожным.
— Приеду — объясню. Собирайтесь, говорю. Переедете на дачу к родителям. На неделю, на две, не больше. В садик я сам позвоню, договорюсь с заведующей. Скажу, собрались в отпуск на зимний курорт. За две недели попробую все уладить.
— Ты уверен, что так надо?
— Абсолютно, — Митя повесил трубку и стал собирать “кейс”, лихорадочно соображая, что теперь делать. Трех тысяч у него на данный момент не было. Почти все деньги он вложил в сделку, которую сейчас проворачивал тесть через свою фирму. Ну, максимум, полторы тысячи он может наскрести. А что дальше? Марат сказал свое последнее слово и теперь не успокоится, пока не получит всю сумму. И как его тогда угораздило не вернуть тогда деньги? Ну да, а кому, когда их всех повязали? Ходить искать вчерашний день, напрашиваясь к обноновцам в машину с решеточкой: ребята, вы меня забыли. Я мелкий оптовик. Возьмите, пожалуйста, в тюрьму за распространение. Нет, он должен был обязательно найти кого-нибудь из людей Марата, всучить эти несчастные полторы штуки! Зря послушался бармена, сказавшего, что все списалось. Черта-с два! Жадность фраера сгубила. А если сослаться на него? Наверняка он для Марата никакой не авторитет. Обратиться в органы? А что толку? После отсидки он наверняка чист как стекло, и документы в порядке. Ну, возьмут его под белы рученьки по Митиной наводке, проводят в отделение, продержат часа три, а потом отпустят восвояси. Это Марата только озлобит, и тогда он, действительно, может обратиться к бандитам… Неожиданно Мите в голову пришла одна замечательная идея, при реализации которой он мог бы одним махом избавиться от неожиданно свалившихся на его голову неприятностей. Он вскочил со стула, бросился к двери, но прежде чем открыть ее, посмотрел в замочную скважину, нет ли кого в коридоре. Обзор был ограничен, и Митя приложил ухо к двери. “Господи, что я делаю? Как последний идиот! Этот ублюдок сказал — через три дня, значит три дня меня никто не тронет, ”— на самом деле, Митя ни в чем теперь не был уверен, животный, неуправляемый страх мешал ему взять себя в руки, сосредоточиться, и подобными мыслями он пытался себя успокоить.
Рашид занимался в аудитории с двумя шведами. Шведы — молодые развязные парни в ярких шарфах какой-то неизвестной шведской команды — сидели на стульях нога на ногу, держали папки с прикрепленными листами, жевали резинки, надувая розовые пузыри, слушали преподавателя и что-то записывали.
Митя заглянул в аудиторию, поманил Рашида рукой. Рашид, увидев Митю, поморщился.
— Извините, — виновато улыбнулся шведам Рашид. — Перерыв на несколько секунд.
Все понимающие слишком буквально шведы посмотрели на часы. Рашид вышел.
— Ну что, тебе приспичило? Не знаешь — какие они? Начнешь на две минуты позже — бегут жаловаться к декану. Знал бы, что такие суки, ни за что б не взял!
— Капиталисты — сволочи. Слушай, буквально пару слов. Помнишь, мы тогда девицу спасли, и в “универе” большой шмон был? Ты говорил, у тебя кто-то в ОБНОНе работает.
— Ну, есть такое. А что?
— Телефон можешь дать?
— Телефон? А зачем тебе? — удивился Рашид. — Ты, Дмитрий, в это дерьмо не лезь!
— Да я и не лезу. Так, на всякий случай. Смотрю, у нас во дворе приторговывать стали. Малолеток с пути истинного сбивают. А много им надо? В общем, стукану анонимно с какого-нибудь автомата, да и все.
— Ну, смотри, чтоб неприятностей на задницу не нажить, — покачал головой Рашид. Он взглянул на часы. — Пиши телефон, Залесов.
Митя поднялся на “Олимп”. “Олимпом” в техническом университете называлась лестничная площадка между четвертым этажом главного здания и чердаком. Чердак был закрыт на двери, решетки, замки. По слухам, именно на нем Марат со своими архаровцами в свое время хранил весь товар. Было — не было? Марат вон уже преспокойненько гуляет на свободе и портит порядочным людям жизнь.
На “Олимпе” было оживленно. Студенты тусовались с бутылками и банками, курили, что категорически было запрещено еще лет пять назад, болтали, смеялись и шумно радовались всякому, кто сюда поднимался.
— Здрасьте, Дмитрий Алексеевич! — шумно поприветствовали студенты Залесова. — Какими судьбами к нам? Ищите хвостистов на Олимпе. У нас нет таких. Валечка, покажи дяде хвостик. Пивка не желаете?
— Угомонитесь! — попросил Митя, поморщившись. — Вы не видели Коравайчук?
— Они с Макой в кафе спустились кофейком оттянуться.
Наташа Коравайчук в своей время была его клиенткой, “корабельщицей”, и он немало удивился, когда месяц назад она предстала перед его замдеканские очи с зачетной книжкой в руках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91