Дайте-ка телефончик. Как, вы говорите, его зовут?” Слухами земля полнится, а “пеньки” размножаются в арифметической прогрессии — это Митя сразу понял: сегодня один, завтра два, послезавтра — четыре… Правильно тогда сказала Крошка Цахес: “Подкормить семью”. Деловая все-таки баба, не то что Зоя со своей “наукой для науки” и принципами состарившихся “шестидесятников” — царствие ей небесное! Дай бог Настьке его мнения не знать! Хотя он был уверен, что она мамашу тоже часто недопонимала. Крошка прежде всего заботится о благополучии кафедральных, чтобы глядели сыто, потом уж наука, а что стерва, так кто не без греха?
Сегодня она поймала Митю в коридоре, спросила с любопытством:
— Ну, как вы, довольны? Как ваши? Не болеют? Отправитесь с семьей отдыхать?
— Одних отправлю. Буду готовиться к аспирантуре.
— Ну что же, похвально, Дмитрий, — улыбнулась Крошка. — Знаете, хотела спросить: когда вы работали лаборантом, вам, случайно, не попадалась на глаза монография Зои Павловны. Она лежала в столе в такой старой папке с тесемочками.
Митя тут же вспомнил о “свидетеле”— Рашиде.
— Попадалась, — кивнул Митя. — Зоя Павловна просила принести ее в больницу, хотела поработать. Я выполнил просьбу. Жаль, не успела, — Митя тяжело вздохнул.
— Да, очень жаль, — тоже вздохнула Ольга Геннадьевна. — Значит, монография у Насти, и я могу не волноваться. А то я так беспокоилась, что куда-то пропала! Надо, кстати, подумать о посмертном издании. Как вы полагаете, Дмитрий? Хорошая память о Зое Павловне?
— Да, конечно, — автоматически кивнул Митя. Монография до сих пор лежала у него дома. Он понял, что должен немедленно отнести рукопись Насте, пока Игонина не позвонила ей сама. Какая она, оказывается, внимательная!
— А мы с мужем в августе собрались по Европе: Англия, Франция, Бенилюкс. Хорошая фирма и не очень дорого. А на юге сейчас еще жарче, чем у нас. Я жару плохо переношу, — и Ольга Геннадьевна, будто веером, помахала руками перед лицом.
— Здорово! — притворно восхитился Митя. — Счастливо отдохнуть!
Мимо чуть не бегом пронеслась взмыленная Анечка. Лицо ее было перекошено.
— Анна, что случилось? — остановила ее Крошка Цахес.
— Ой, Ольга Геннадьевна, потом-потом! — Аня раздраженно махнула рукой и убежала.
Он отправился на кафедру, несколько встревоженный разговором с Игониной. На кафедре сидел Рашид. Он пил чай и дожидался своего часа, чтобы отправиться на апелляционную комиссию. Рашид принципиально никогда не проверял вступительных сочинений и ни с кем не репетировал. Всю приемку он сидел на апелляциях и ничем другим не занимался. Да никто бы и не посадил его ничего проверять после прошлогоднего скандала. По словам Маркуши, он поставил одной девице из ректорского списка двойку за семь ошибок. Кроше Цахесу пришлось вмешиваться и исправлять ситуацию. Скандал замяли, Рашида отправили отбиваться от ошалевших абитуриентов, где он и прижился. На следующий день после экзамена каждый мог получить свое сочинение на просмотр и, в случае несогласия с оценкой, подать на апелляцию. Впрочем, апелляция — это уже почти ЧП, значит приемная комиссия работает из рук вон плохо и намеренно занижает оценки. Это значит слухи, сплетни, жалобы вплоть до министерского уровня. Рашид должен был сидеть на просмотрах и, выискивая ошибки в абитуриентских сочинениях, доказывать взволнованным детям и их родителям, что у них нет никаких шансов, что они еще хуже, чем о них думали члены приемной комиссии. Будьте рады своей несчастной тройке, молодой человек! Барышня, вам и так незаслуженно завысили оценку, здесь чистокровная двойка, да что двойка — кол, если бы такая оценка существовала в ВУЗе! Абитуриенты ненавидели Рашида лютой ненавистью, и Митя нисколько бы не удивился, если б его однажды поколотили прямо в аудитории. Впрочем, он был справедлив, и однажды, когда оценку занизили действительно незаслуженно. сам предложил девице подать на апелляцию. Сочинение было пятерочным на все сто…
Вбежала запыхавшаяся Анечка, плюхнулась на стул.
— Вы что, чай пьете? Мне налейте, — попросила она, чуть отдышавшись.
— Ты чего носишься, как савраска, на Игонину рукой машешь? — поинтересовался Митя.
— Ой, лучше не спрашивай! — вздохнула Аня и тут же сама начала рассказывать: — У экономистов в этом году новая специальность, какая-то там мировая экономика, знание двух языков, стажировка в Европе и прочее-прочее. Конкурс, конечно, ломовой. Я своего “пенька” страховала по всем каналам, готовила больше года. Родители вложились — думаю, квартиру купить можно. У пацана все от зубов отскакивало.
— Что, завалил? — спросил Рашид.
— Если бы! — Аня покачала головой. — Одни пятаки. И не поступил!
— Как это может быть? — удивился Митя.
— В этом году деканы сами решают, участвуют медалисты в конкурсе на общих основаниях или нет. Экономисты решили — нет. Получил пятерку и гуляй до осенних заморозков! Группа малюсенькая — семь бесплатных мест. Ну, и конечно шесть медалистов подтвердили оценки. Осталось одно место, конкурс, практически, сорван. Но ни дети, ни мы об этом, конечно, не знаем. Зачем людей беспокоить? А сегодня на зачислении выясняется, что даже те, кто получил все три пятерки, не пролезли. На платное обучение, пожалуйста. Понятно: ему чем больше платников, тем казна богаче. Преподам добавка, себе премия. Я уж и так и сяк перед деканом, чтоб он моего пацана на это место взял. Извертелась вся, как проститутка какая-нибудь! Где там! Проректорский протеже прошел.
— Ну и что теперь? — спросил Рашид.
— Родители хотят в министерство ехать, выбивать под своих бесплатные места.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91