Инна лежала на спине, раскинув руки, и не шевелилась, будто умерла. У Кирилла ничего не вышло, то есть не вошло. И даже Танька не смогла заставить его мякенькую плоть хотя бы немного взыграть.
Пришлось Кирилла тоже дисквалифицировать. Вскоре и Алик пришел к финишу, и началась битва титанов. Инна уже плакала и просила: "Хватит!", но спортивный азарт не давал Семену и Бомбе остановиться. Инна вскрикивала много раз, но было непонятно, произошла ли дефлорация? В общем, когда сначала Бомба, а потом и Семен пришли к финишу, все решили, что произошла ничья. И нужно по этому поводу выпить. За дефлорацию!
Василий сбегал на "пьяный угол" и купил еще две бутылки водки. Парни и Танька, обсуждая происшедшее и делая выводы, выпили почти весь первый пузырь. Собрались было уже открывать второй, когда из спальни вышла Инна. Она аккуратно одела свою белую, уже порванную блузку. Юбку не нашла, и поэтому завернулась в простыню, на которой отчетливо виднелись два маленьких пятнышка крови.
- Вас всех посадят, - тихо сказала она.
- Брось ты, - сказала ей Танька, - подумаешь, трахнули тебя. Делов-то. Всех трахают.
- Вас всех посадят, - отчетливо повторила Инна.
- Дура ты, - сказала ей Танька, вставая, - ты что, собиралась до пятидесяти лет в целках ходить? Подумаешь, беда. Пойдем на кухню, поговорим, все спокойно обсудим.
- Отвали! - Инна резко оттолкнула от себя Таньку. - Это ты все подстроила! Ты! Ты! Тебя тоже посажу!
- Ах, ты, сучка, - завопила Танька, - зачем же ты пришла сюда? Знала же, что трахнут! Все равно пошла, блядина! А теперь виноватых ищешь!
- Я хотела уйти! - крикнула Инна. - Но вы дверь закрыли!
Вася, сшибая стулья, побежал включать магнитофон погромче. Он не хотел, чтобы эти разборки слышали все соседи. И так за последнее время на него поступало много жалоб. То-то будет, когда вернутся родаки.
Семен сидел спокойно. Он достаточно видел дефлораций на своем веку, в некоторых принимал участие. И всегда после этого девушки устраивали истерики, плакали или угрожали. В таких случаях, как этот, нужно сделать простую вещь. Кто-то один из парней, трахавших эту Инну, говорит с ней задушевно о любви, о соловьях, о розах. О том, что происшедшее никоим образом не скажется на их отношениях. Приглашает в театр, в кино, в ресторан, домой, то есть играет любовь. Ссылается на то, что все были пьяными. Все, естественно, раскаиваются, просят прощения. Или, лучше, вообще делают вид, что ничего не было.
Потом девушка встречается с парнем месяц, два, потом он ее потихоньку отваживает. Чик - и ничего не было. Дура опомнится, а поезд ушел. Заявлять о том, что ее месяц назад трахнули пять мужиков, глупо - ничего не докажешь. Раз Инна сама завела разговор, значит, и успокоить, и уговорить ее можно. Хуже было бы, если б тихо ушла, а завтра явилась с ментами. А так есть надежда все замазать, но кто это сделает? Бомба - тупой мудак, он двух слов связать не может, Алика вообще лучше сразу выгнать, Вася за хату беспокоится, а Кирилл того и гляди сейчас заплачет. Придется Семену самому все распутывать. Семен поднял глаза на заплаканное лицо Инны.
- А ты, - Инна со злобой тыкнула пальцем прямо в лицо Бомбе, - получишь больше всех. Ты сдохнешь в тюрьме.
И тут Бомба сделал ошибку. Наверное, самую большую в своей жизни. Он, как заведенный, вскочил со стула и ударил Инну наотмашь по лицу. Та вскрикнула и, падая со всего маху, ударилась виском о тумбочку. Она тихонько вскрикнула и замерла на полу без движения. Все оцепенели от неожиданности...
4
Танька первая бросилась к лежащей Инне и присела рядом с ней. Она попыталась ее приподнять, но голова Инны безвольно свешивалась, как у мертвой. Полуоткрытый рот выдал порцию пены, веки были полуоткрыты, глаза не подавали признаков жизни.
- Идиот, - закричала Танька на Бомбу, положив голову Инны себе на колени, - на хрена ты ее ударил! Ведь сдохнет сейчас!
- Сама виновата, - буркнул Бомба, - нечего было грубить мне и перечить.
- Нужно полить ее водой, тогда очухается, - предложил Василий, взял со стола почти полный графин, из которого все запивали водку, и обильно окатил лицо Инны, а заодно и спину Таньки.
Танька от неожиданности подскочила, голова Инны подпрыгнула, как мячик, и звонко стукнулась об пол.
- Придурок, - заорала Танька, - куда ты льешь? Ты что, клумбу поливаешь?
- Рука дрогнула от волнения, - оправдывался Василий, натурально показывая Таньке, как дрожат его руки.
- Притворился она, да, - предположил Алик, от волнения путаясь в грамматике, - пугать хочет нас! А сама зачем так сказал, да? Ах, ты, ишак, а ну вставай!
Алик подлетел к Инне и сильно пнул ее поддых. Девушка даже не пошевелилась.
- Она не ишак, - задумчиво объяснил Василий Алику, - ишак - это дядя, а она тетя. Она не ишак.
- Сука она, - заорал Бомба, - посадить нас собиралась!
Он с силой стукнул кулаком по столу, за которым сидел, так что бутылка водки, стоявшая на нем, подпрыгнула, а рюмки попадали. Все тревожно оглянулись, но, видя, что бутылка цела, а в рюмках ничего и не было, успокоились.
- Э, ребята, ви как хотите, - сказал тогда Алик, - а я пошел. Мне на работу завтра на рынок, да.
- Стой! Никто никуда не уходит! - громко сказал Семен, сидевший до этого тихо, обхватив голову руками. - Сядь! - обратился он к Алику.
Тот, злобно взглянув на Семена, покорно опустился на диван. Семен подошел поближе, взял лежащую на полу Инну за руку возле запястья. Долго пытался найти пульс, но его не было. Не было и возле шеи. Семен приоткрыл ей веко, глаз застыл и остекленел.
- Ну, что, братва? - произнес он невесело. - Кажись, все... Кранты...
Неожиданно Кирилл сблевал прямо на пол и упал в собственную блевотину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76