Затевать перестрелку с вооруженными милиционерами — чистое самоубийство, да и менты-то тут при чем? Татьяна тряслась, как осиновый лист, прижавшись спиной к металлической двери подъезда и сжимая в руках автомат. И тут вдруг замок этой двери щелкнул, она приоткрылась, и в щели появилось упитанное лицо мужчины средних лет.— Что такое? — недовольно спросил он. — Хулиганства не потерплю!Крабу ничего не оставалось делать, как только быстро всунуть ботинок в щель двери, препятствуя ее закрытию, и с размаху врезать по этой физиономии кулаком с зажатой в нем рукоятью пистолета. После удара упитанный мужчина отшатнулся, сделал пару шагов назад и, взмахнув руками, рухнул на чисто вымытый финский кафель подъезда элитного дома. Краб схватил остолбеневшую Татьяну за руку, затащил в подъезд и мягко прикрыл двери. Замок щелкнул, спасая их от преследователей.— И что дальше-то? — дрожащими губами спросила Татьяна. — Позвоним в первую попавшуюся дверь и попросим спрятать нас под кроватью или в шкафу? Нам никто ни за что не откроет!Краб ничего не ответил, осмотрелся, принял какое-то решение, схватил дочь за плечо и потащил наверх по лестнице. Они перепрыгнули через потерявшего от удара сознание мужчину и по лестнице забежали на пролет второго этажа.Там, за окном, внизу стояли рядком мусорные баки, справа тянулся какой-то забор, выходящий на одну из улочек Москвы. Окно подъезда было европейским, сделанным из стеклопакетов и очень прочным. Краб попытался взять из рук Татьяны автомат, чтобы высадить его, но Татьяна от испуга вцепилась в оружие и не могла даже разогнуть пальцы. Краб аккуратно, но быстро разогнул каждый ее пальчик, а потом направил автомат в сторону окна и нажал на спусковой крючок. Очередь из автомата в замкнутом пространстве подъезда прозвучала оглушительно, как тысяча громов, стекло и куски стеклопакетов разлетелись со звоном и вывалились наружу. Образовался проем, через который вполне можно было вылезти и спрыгнуть в мусорные баки.Снаружи омоновцы, услышавшие стрельбу в подъезде, стали колотить в металлические двери с требованием открыть их немедленно, но открывать было некому — упитанный мужчина еще не пришел в себя. В подъезде же никто из жильцов не рискнул выйти и поинтересоваться, что происходит. Краб подтолкнул к проему Татьяну. Она схватилась руками за остатки стеклопакета, встала на подоконник, нырнула в дырку и спрыгнула прямо в мусор. Краб последовал за ней, бросив автомат с пустым рожком в подъезде.Из мусорных баков они выскочили одновременно и, не сговариваясь, побежали вдоль забора в сторону улицы, по дороге роняя слетающую с одежды картофельную шелуху, очистки продуктов и прочий мусор, источая при этом характерный запах помойки. Но факт того, что они не пахнут, как розы, уже не волновал ни Краба, ни Татьяну. Минуту назад им удалось вырваться из, казалось бы, безвыходной ситуации и остаться в живых. Глава 17 Бальган был очень обрадован неожиданным для него согласием Татьяны выступить на дне рождения олигарха Сметанина. Он самолично повез Татьяну на причал, где была пришвартована яхта олигарха, на своем «Мерседесе», по дороге весело болтая и постоянно поглядывая на певицу, сидящую на заднем сиденье, в зеркало заднего вида. Татьяна эмоциональное возбуждение продюсера списывала на то, что без нее Бальгана, возможно, никогда бы и не пригласили на этот праздник жизни, а теперь он едет туда во фраке, будет общаться на равных с нефтяными магнатами, владельцами заводов, газет, пароходов, как написал классик.Кроме всего прочего, Бальгану даже удалось пропихнуть на этот день рождения своего любимчика Алмаза. Удалось это сделать по одной причине — в списках приглашенных присутствовал спонсор певца — Аркадий Варламович Гандрабура, — а ему было приятно показать «свету» человека, в которого он вложил почти два миллиона долларов. Он шепнул об этом самому Сметанину: мол, давай я тоже привезу своего артиста. Сметанин согласился.Но Татьяна ехала на яхту не выступать. Нет, конечно, спеть ей придется в любом случае, и сделает это она как обычно хорошо. Она везла с собой гитару, чтобы не брать музыкантов и не позориться под фонограмму. И самое главное: ее задание на этом чужом празднике состояло в том, чтобы попытаться понять, кто же на самом деле этот Магнит? Ведь Циклоп, перед тем как в vip-кабинет ресторана «Пьяная вишня» вбежали охранники, успел сказать отцу только одну фразу о том, что на дне рождения олигарха будет присутствовать Магнит. Татьяна представляла, что наверняка там будет куча народа, и каким образом она вычислит, кто из этих людей управляет «пиратским» бизнесом, певица не знала. Но, по крайней мере, круг «подозреваемых» сузится до круга приглашенных. Наверняка Магнитом не может быть Сметанин — у него свой бизнес, куча всяких скважин, заводов и прочей собственности. Зачем ему заниматься еще и «пиратским» промыслом, когда у него и так деньги текут в карман рекой?Вот, например, Аркадий Варламович Гандрабура, спонсор Алмаза, он может оказаться тем самым Магнитом. У него большое колбасное производство, прямо-таки ветчинно-колбасно-сосисочный король России, но тяготеет он к шоу-бизнесу и вообще к музицированию, таскается с Алмазом по концертам, сам что-то там бренчит на гитаре, даже записал свой компакт-диск. Но если самодостаточный Гандрабура может быть Магнитом, то почему им не может быть Сметанин? А сколько еще преуспевающих мужчин с толстыми кошельками будет «пастись» на этом дне рождения — всех и не сосчитаешь, а ведь любой может оказаться Магнитом. Окрыленная идеей лично вычислить главаря «пиратов», Татьяна почти позабыла о том, что у Сметанина на нее есть весьма пикантные планы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90