Как же не помнить — они якобы хотели продать Анжелике только что записанный альбом Алмаза и поймать ее на этом. Но Татьяна рассчитывала в этой операции на своего отца, который помог бы им Анжелику и ее подельников задержать и прищучить. А он, как назло, уехал на Украину. Татьяна замерзла в коридоре, поэтому нырнула обратно в пену ванны прямо с телефоном. А потом сообщила Святогору, что ее отца в Москве нет. Звукооператор поначалу сник, ведь сам он был не боец, но быстро сориентировался и сказал, что можно привлечь к этому делу Бальгана, ведь у него тоже есть знакомые бандиты, которые когда-то били его соседа алкаша-физкультурника Гришу, а в крайнем случае, можно и Гришу позвать — он мужик крепкий, как-никак учитель физкультуры.— Вот Гриши нам не надо! — воспротивилась Татьяна. — Он нам все дело испортит, лучше уж правда к Бальгану обратиться. Но это мы позже решим. И что еще полезного тебе твоя возлюбленная Анжелика сказала, когда дозвонилась до тебя?— Спросила — правда ли я хочу сделать то, что я хочу сделать, — ответил Святогор, — и что меня на это подтолкнуло?— Надеюсь, ты не сказал ей, что и я, и Бальган знаем, что это ты с ней на пару музыкальный материал спер? — поинтересовалась Татьяна.— Нет, не сказал, — ответил Святогор, — я ей сказал только, что мне на тебя и на Бальгана плевать, что я хочу ее увидеть, что до сих пор люблю ее, в общем сыграл роль влюбленного болвана, готового на все ради своей возлюбленной. Знаешь, я уже понемногу начинаю ее ненавидеть за предательство. Правду говорят — от любви до ненависти один шаг…— Ты не отвлекайся, Ромео, — перебила его Татьяна, — расскажи лучше, где вы договорились встретиться и сколько денег ты попросил у нее за альбом Алмаза?Святогор ответил, что они договорились созвониться по этому вопросу сегодня вечером, в девять часов. И добавил, что попросил он у нее за этот альбом ни много ни мало — ночь любви, только и всего. Татьяна обалдела от неожиданности — звукооператор пустился в импровизацию и мог загубить все дело.— Я сказал ей, что всего за одну ночь рядом с ней я готов отдать свою жизнь, а не какой-то там чужой альбом, и мне кажется, она поверила, что я схожу по ней с ума, — продолжил Святогор, — впрочем, так оно и есть. Анжелика спросила: у меня ли музыкальный материал Алмаза? Я ответил, что да. Тогда она пообещала подумать до девяти вечера над моим предложением и дать мне ответ. Номер ее телефона у меня не определился, остается только ждать звонка. Так что будем делать, если она позвонит и назначит встречу?Татьяна не знала, что делать, — после сегодняшнего разговора ей не хотелось обращаться за помощью к Бальгану, но, похоже, другого выхода у нее не было — отец-то уехал. Наверняка ведь Анжелика притащит с собой на встречу своего сутенера, а совладать с ними двоими Татьяне и тщедушному Святогору будет трудно. А вообще Святогор хорошо придумал с ночью любви. Заманил бы он лучше к себе домой Анжелику, да и запер там в своей комнате. Ведь сутенер ее наверняка не потащится к Святогору домой, если Анжелика заплатит такую цену за товар, который стоит не одну тысячу долларов. Татьяна посоветовала Святогору склонить Анжелику пойти «расплачиваться» с ним в его квартиру, а сама пообещала связаться с Бальганом. Когда Святогор отключился, Татьяна набрала номер мобильного Бальгана.— Ну что, одумалась, детка? — голосом тягучим, как жвачка, сладко спросил продюсер, не дав ей даже слова сказать. — Решилась спеть для олигарха?— Пошел ты в задницу, болван! — рассерженно сказала Татьяна и телефон отключила.Ей отчаянно захотелось поплакать. Ну зачем же папа так не вовремя уехал? И почему Анжелике так просто лечь в постель с кем попало ради денег, а ее тошнит и лихорадит только при одной мысли об этом? Глава 10 Поезд «Москва—Львов» приближался к своей конечной станции. Гоша Граммофон с угрюмым видом пялился в окно на зеленеющие сады окрестных хуторов, попивая заказанный себе одному у проводницы кофе, и хлопал заспанными глазами. Краб, который проснулся по армейской привычке в шесть утра и уже давно позавтракал, смотрел на попутчика, не отрываясь. Гоша старательно этого не замечал, отправляя в рот запасенные еще из дома галеты и откусывая большие куски от остывшей курицы гриль.— Долго в молчанку играть будешь? — спросил Краб. — Одно дело едем делать, а ты молчишь, как улитка. Куда едем, зачем едем, почему во Львов и какова моя задача?Гоша поднял глаза на попутчика, вытер постельным полотенцем жирные от курицы усы, посмотрел на Краба исподлобья, отодвинул пустой стакан и начал говорить, как заведенный робот:— На окраине Львова завод есть, там в советское время пуговицы делали, а сейчас диски с русским шансоном штампуют и к нам в Россию гонят. Наш бизнес они перебивают, потому что цены опустили ниже плинтуса. Заправляют этим делом там глухонемые, и командует ими некто Тарас. Мне Веня давить на них не велел, он с ними факсами обменялся, написал, что я приеду переговорить, обсудить дальнейшие перспективы. Веня согласен их пустить на наш рынок, но снизить их долю в этом рынке до десяти процентов и заставить их цену на товар поднять, чтобы мы не были вынуждены опускать наши цены. То есть я еще раз повторю — я не знаю, зачем мне тебя Веня навязал. Беседа должна пройти мирно, мы должны просто расставить все полбаранки над «й». Ты не должен никуда лезть, потому что опять впишешься со своими приемами, как тогда в ресторане, и все дело испортишь. Поэтому молчи, как будто ты и сам глухонемой, и по-русски ничего не болтай, они этого не любят.— А сам-то ты по-украински, что ли, хорошо разговариваешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90