Но у вас ничего не выходит, и теперь я вправе требовать, чтобы вы дали мне возможность позвонить адвокату.– Почему вы думаете, мистер Эш, что у нас ничего не выходит? – спросил Смит.Эш пожал плечами.– Видимо, потому, что я не имею никакого отношения к убийству, у меня не было, выражаясь вашим языком, мотива. Что касается свидетелей… Плевать мне на них! В случае необходимости жена и сыновья под присягой покажут, что я был с ними, когда послышался выстрел. Ну, а теперь почему бы вам не взяться наконец за ум и не отпустить меня, пока вы не навлекли на себя крупных неприятностей?– Парню, которого задержали в доме Макдаффов, грозит тяжкое наказание. Я не могу допустить, чтобы какой-нибудь самоуверенный ловкач вроде вас скрыл от следствия факты, доказывающие вину или, наоборот, невиновность этого человека. Вы понимаете?– Понимаю. Выходит, Уэстин нашел себе еще одного защитника?– Если бы предоставить все таким типам, как вы, наверняка, его песенка была бы спета.– Но вы, однако, скажите, зачем мне нужно было убивать ее?– А вот зачем, – ответил Вирлок. – Элен Макдафф стала изменять вам, и вы в припадке ревности…– Я приревновал Элен?! – сухо рассмеялся Эш.– А почему бы и нет? Например, к пианисту Джеймсу Вудроу, который провел с ней в воскресенье почти весь день – в то самое воскресенье, когда вы тихонько выскользнули из дому и прибежали к миссис Макдафф. Возможно, она указала вам на дверь, а вы обвинили ее в измене и обозвали шлюхой. Так, Эш?– Но такой повод мог возникнуть не только у меня, – нервно ответил Эш. – Уж если вы считаете, что преступление продиктовано чувством ревности, почему бы вам не обратиться к самому Макдаффу и не расспросить старика о всех других связях его драгоценной супруги?– Пока что наиболее серьезное подозрение падает на вас, – ответил Вирлок.– Довольно запираться, Эш! – вмешался Смит. – Рассказывайте, как все произошло.– А я помогу вам, – взглянул Вирлок на Эша. – Дело было вечером в воскресенье. Вы знали, что Макдафф дома, и наблюдали из окна, когда он уйдет. Убедившись, что он уехал, вы пошли к его жене, но она отвергла вас и на ваши настойчивые расспросы заявила, что предпочитает Вудроу. Вы же знаете, ей ничего не стоило сказать об этом вам прямо в глаза, поскольку она не видела ничего плохого в своих амурных делах. Но она не учла, что у вас на сей счет может быть иное мнение.Эш молчал, уставившись в пол.– Вы пытались урезонить ее, но Элен Макдафф не захотела вас слушать. Она откровенно сказала, что отныне вы ей не нужны. Подумать только: вас, человека состоятельного, считавшего себя образцовым американцем, женщина променяла на какого-то третьеразрядного полунищего пианиста! Ей нужен был ОН, а не ВЫ. Как же можно было примириться с этим? И вы, естественно, потеряли самообладание. Вот и все, Эш.Эш устало выпрямился на стуле и покачал головой.– Это правда, но только отчасти. Я любил ее, но понял это лишь после нашего разрыва. Чем чаще потом я встречал ее, тем больше понимал, как сильно люблю… В тот последний вечер я умолял ее выйти за меня замуж, если я добьюсь развода, но она только улыбалась и мурлыкала мелодию, которую наигрывал на вечеринке этот паршивый пианист…– И тогда вы схватили пистолет и выстрелили в нее?– Нет, нет! Я не стрелял в нее! Правда… – Эш помолчал. – Правда, мне хотелось ее убить. Я сидел в спальне, наблюдал, как она причесывается, у меня мелькнула мысль, что было бы так просто подойти, схватить ее за эту красивую шею…– И вместо этого вы пустили в ход пистолет? – прервал его Вирлок.– Нет! Я встал и ушел домой. Ей я ничего не сказал. Я даже не попрощался, хотя знал, что теперь-то между нами по-настоящему все кончено.– Выстрелив в миссис Макдафф, – снова заговорил Вирлок, – вы услышали, что кто-то (это был Уэстин) вошел в дом. Тогда вы бросились бежать, благополучно пробрались к себе и спокойно уселись перед телевизором. В те минуты вы, скорее всего, не знали, кто вошел в дом, но как только полиция арестовала Уэстина, вы решили, что вам теперь ничто не угрожает.– Не убивал я ее! – крикнул Эш.– Вы неглупый человек, Эш, но, видимо, не можете понять, что только навредите себе, если выступите перед присяжными с такими показаниями. Что они решат, когда услышат, что у вас был роман с Элен Макдафф и что вы посетили ее в тот вечер, да еще сразу же, как только от нее ушел ваш соперник? Любой доморощенный юрист скажет, что ваши объяснения не выдерживают ни малейшей критики.– Возможно. И все же убийца не я.– Смит, пригласите стенографиста и Фэйна. Мистер Эш будет давать показания.– Никаких показаний я давать не буду.– Тем хуже для вас. Поберегите их для суда, и посмотрим, что получится.В дверь просунулась голова полицейского.– Вам звонит кто-то, – сообщил он. – Говорит, по срочному делу.– Я занят, – отмахнулся Вирлок.– Звонит какая-то женщина. Она, кажется, очень расстроена и говорит, что хочет сообщить вам нечто важное по поводу Уэстина. Она не назвала себя.– Немедленно установите, откуда она звонит! – распорядился он, бросился в канцелярию и взял трубку.– Вирлок у телефона. Кто говорит?– Этта Саймонсон. Вы могли бы сейчас же приехать ко мне? Хочу сообщить вам кое-что.У Вирлока разочарованно вытянулось лицо, и он жестом дал понять полицейскому, что отменяет распоряжение.– Ну, о «сейчас же» не может быть и речи, миссис Саймонсон. А в чем дело? Вы хотя бы намекнули.– А по телефону можно?– Безусловно.– Нас не подслушивают?– Что вы!– Мистер Вирлок, боюсь, что вы можете принять меня за очень рассеянного человека, но иногда память и вправду мне изменяет. Вот только сейчас я припомнила, что заметила кое-что в прошлое воскресенье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46