Внезапно я понимаю, для чего было все это сделано.
- Где она прячется, моя красотка? Мне надо побыстрее ее накачать.
- Вероятно, в своей комнате.
- А ты не останешься? - спрашивает он, видя, что я тороплюсь к выходу. - Вдвоем мы сделаем ей "Туннель под Монбланом".
- Нет, не могу, у меня свидание с другой, ее зовут Либерте Шер. Желаю всяческих успехов.
По счастью, кабина лифта все еще на этом этаже. Я вхожу в нее и спускаюсь в подвал, где находятся гаражи квартиросъемщиков.
Несомненно, убийца улизнул этим путем.
Военный лагерь в томительном ожидании
Я прибываю в агентство сияющий, как свежевыкрашенный автомобиль - в легком кремовом костюме с бежевой отделкой, рубашке светло-яичного цвета и каштановом галстуке. Мои секретарши - Мариза и Клодетта - едва не падают перед таким элегантным мужчиной. Я вижу, как округляются их глаза, и они начинают неровно дышать - их грудки так и ходят под форменными жакетами со значками агентства "ПДА."
Я одариваю их одинаковыми улыбками, дабы не возбудить ревность.
- Этот толстый кабан на месте? - спрашиваю я, вдыхая самые разные запахи, разлитые по конторе.
- А что, им пахнет? - ворчит Мариза. - Он притащил походную плитку и занялся стряпней.
Я нахожу "Его Величество" в халате, занятым приготовлением лягушачьих ножек. Его письменный стол (зачем он ему, ведь никогда не пишет?) походит на кухонную плиту. На нем полно всякой утвари: кастрюлек, соусников и т.д. По сукну рассыпана мука, на кожаном бюваре медленно тает кусок нормандского масла.
Я собираюсь его отругать, но он начинает пороть всякую ерунду, не давая мне раскрыть рот.
Такова рабочая атмосфера. Плюс информация: он говорит о президенте Республики, который навестил старую парализованную женщину, участницу войны. Плюс урок морали: лучше быть здоровым президентом, чем больным инвалидом.
Но не это заостряет мое внимание. Убийство! Женщину убили статуэткой. Арестован молодой бизнесмен Ролан Оллафон, находившийся на месте преступления. Убийца был пьян, раздет, с руками по локоть в крови.
Бедный Ролан.
Что делать? Меня гложет совесть. Я должен помешать тому, чтобы обвинили человека, непричастного к убийству - его непричастность мне известна хорошо. Но начать его выручать - это самому запутаться в деле, в то время, когда я уже должен начать охрану жизни Кристиана Бордо. Отложить свое вмешательство на послезавтра? А если со мной что-либо случится? Ролан не сумеет оправдаться сам и перейдет в камеру смертников.
- Что с тобой? - спрашивает Берюрье, добавляя крепкий эпитет по поводу моего внешнего вида. Меткость его диагнозов, хоть и несколько грубоватых, всегда поражает своей точностью. - Хочешь поклевать лягушатинки? Пойманы вчера в Домб - проехали столько километров незамороженными.
Я мотаю головой. Его голое едва пробивается сквозь толщу моей совести.
Я чувствую, как злобные тучи сгущаются вокруг меня, и если, в конце концов, разразятся, то поглотят меня со всеми моими планами и надеждами.
- Почему у тебя такой вид? - сочувственно пристает толстяк. - У тебя неприятности?
Он - человек невежественный, но умный, и советы его бывают иногда весьма ценными, поэтому я уже собираюсь все рассказать, но в это время вбегает перепуганная Клодетта.
- Там двое из полиции, - объявляет она. - Хотят срочно вас видеть.
Ну вот! Туча разразилась, - горестно думаю я. Один из полицейских Бомашэ - шелудивый пес, состарившийся на работе. Он никогда не прощает прелюбодеяний. С тех пор, как поступил в полицию, все время толкует об отставке. Правда, теперь, когда долгожданная отставка приближается, он начинает бояться ее.
Его спутник - молодой блондинчик с усиками, как у моржа. Вид у него серьезный и важный, обычный для новичка, попавшего в полицию.
Я набрасываюсь на своего бывшего коллегу Бомашэ с таким энтузиазмом, что надо быть слепым и глухим или безнадежным кретином, чтобы поверить в мою искренность.
- Каким добрым ветром, старик?
- Не думаю, чтобы ветер был добрым.
Он скверно подмигивает, и это мне очень не нравится. Я приглашаю их в свой кабинет.
- Ты неплохо устроился, - скрипит Бомашэ. - Наверное, это стоит кучу денег?
Меня словно что-то подстегивает.
- Целое состояние, - подтверждаю я.
- У тебя были деньга?
- Я их нашел.
- Вероятно, у тебя - неплохие связи?
- Как видишь.
Наступает молчание, во время которого несколько остывает его ненависть, и успокаиваются мои нервы.
Они садятся. Я отодвигаю картину, за которой находится бар, где поблескивают хрустальные рюмки и дорогие бутылки.
- Я помню, Жорж, что ты не любишь виски.
- У меня язва желудка.
- Тогда, легкое порто?
Он любит казаться эрудированным человеком, поэтому жеманно отвечает:
- С наперсток.
Я наливаю ему и обращаюсь к замороженному агенту.
- А тебе, сынок?
Но "сынок" отворачивается и сухо произносит:
- Ничего.
Туча сгущается все больше и больше.
- Так что же привело вас сюда, Жорж?
- Анонимный сигнал.
- Да ну? Насчет меня?
- Да.
- А в чем меня обвиняют? В нарушении гражданских прав? В изнасиловании?
- В убийстве!
Я даже не улыбаюсь. Я держусь великолепно - сижу с каменным лицом, внутри - сжатый комок.
- Вы приехали сюда на такси? - спрашиваю я.
Бомашэ удивленно раскрывает глаза.
- Да, а в чем дело?
- И сколько стоит проезд?
- Э-э-э...
- Ну так сколько?
- Четырнадцать франков. А в чем дело?
- И еще четырнадцать - на обратный путь, значит, двадцать восемь. Ты истратил двадцать восемь франков за счет Дворца, чтобы сказать мне, что какой-то шутник обвинил меня в убийстве! Меня, бывшего комиссара, карьера которого...
Он поднимает свой стакан с порто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41