Педик ложится на диван и начинает изображать из себя Жюльетт Рекамье.
На нем розовая рубашка, фиолетовые брюки и желтый шелковый платок... Странный туалет для траура...
– Как ваше заглавие? – спрашиваю я.
– Мое... что?
– Ваше имя.
– А! О! Очень забавно! Как вы сказали? Заглавие? Здорово...
Мой разъяренный взгляд успокаивает его восторги.
– Меня зовут Джо, – отвечает ок.
– Очень красиво для близких друзей, – оцениваю я, – но ведь секретарь полиции, выдававший вам удостоверение личности, не удовлетворился этим?
Он жеманничает.
– А вы юморист, господин комиссар.
– Мне это говорят уже двадцать лет. Так как же все-таки вас зовут?
– Джо Дени...
– Возраст?
– Тридцать три! Но я ведь выгляжу моложе, правда? С каким удовольствием я саданул бы ему по роже, чтобы успокоить нервы.
– Так, значит, старик был голубым? – говорю я больше для себя, чем для него.
Я пытаюсь представить себе Бальмена... В общем, он чем-то был похож на педика.
Мой собеседник не отвечает на этот полувопрос.
– Долго вы были вместе?
– Четыре года, – вздыхает он.
– Наследуете вы?
– Не знаю...
Но по легкому поблескиванию его глаз я понимаю, что он прекрасно информирован по этому вопросу. А он не дурак! Небось заставил старичка написать на себя завещание, пока иллюстрировал ему «Камасутру»...
– Он был сердечником?
– Да.
– Его дела шли хорошо?
– Кажется, да... Он давно здесь живет, имеет постоянную клиентуру...
– Согласен... Только не «имеет», а «имел». Хотим мы того или нет, а о нем приходится говорить в прошедшем времени, не так ли?
– Увы! – вздыхает он.
– Скорбите?
– Очень...
– Все утрясется, вы найдете порядочного мужчину, с которым начнете жизнь сначала, – усмехаюсь я. – Вдовца без детей... А может, и с детьми, они дела не портят... Я уверен, из вас вышла бы отличная мать семейства.
Он не реагирует.
– Вы работали с Бальменом?
– Как это?
– В его магазине?
– Редко... Только на праздники, когда бывало много народу.
– В общем, ты мальчик для особых случаев? Что вы хотите, не могу я называть эту мерзость на «вы».
Глядя ему прямо в глаза, я спрашиваю:
– Ты знаешь Жана Парьо? Он качает головой.
– Кого?
– Жана Парьо. Посредника, с которым был твой старик, когда дал дуба.
– Нет, – отвечает мальчик.
– Такой высокий, в кожаном пальто.
– Нет...
Вид у него искренний, как у дюжины тигров. Я не настаиваю.
– Ладно... Ты в курсе, что вчера он приобрел старинные вещи?
– Совсем нет...
– Ну что ж, мой мальчик, мне остается только проститься с тобой... У Бальмена были родственники? – Нет, у него никого нет.
– Значит, антиквариат достанется тебе, Джо, можешь утешиться...
Он довольно улыбается.
– До скорой встречи, паренек!
Он протягивает руку, но мне противно к ней притрагиваться.
Я выхожу из квартиры и спускаюсь по лестнице. Прохожу мимо комнатки консьержки, пересекаю бульвар, сажусь в мою машину и в этот момент замечаю, что забыл у Бальмена перчатки.
Прямо как в книжке.
Я разворачиваюсь, возвращаюсь в дом голубого антиквара, и что вы думали, кого я вижу на лестнице? Милейшего Жана Парьо, он же тип в кожаном пальто...
Я, как ни в чем не бывало, иду за ним.
Он останавливается на четвертом этаже и играет на звонке левой квартиры «Мои ботинки промокают».
Педик открывает ему.
– Привет, Жанно, – кудахчет он. – Мне тут сейчас было жарко... Представь себе...
Дверь закрылась. Я стою у перил на половину этажа ниже.
Так, значит, пидер наколол меня, сказав, что не знает человека в кожаном пальто! Я стискиваю кулаки.
Он дорого заплатит за эту шуточку. Я в четыре прыжка подскакиваю к двери, прилипаю ухом к замку, но они, должно быть, ушли в гостиную, потому что до меня долетает только неразборчивый шепот.
Тогда я тоже вызваниваю мелодию песенки про колеса. Полная тишина... Должно быть, они напряженно вслушиваются.
Я повторяю мое маленькое соло на звонке. Наконец слышится шорох и приглушенный, немного встревоженный голос Джо спрашивает:
– Кто там?
– Друг, который желает вам добра, – усмехаюсь я. Он узнает мой гордый голос и решается отпереть дверь. «Тетя» выглядит чуточку бледновато.
– Я забыл перчатки, – говорю я. Он пялится на мои руки.
– Ваши перчатки? – переспрашивает он с ошеломленным видом.
– Да, – подтверждаю я. – Знаешь, такие маленькие штуковины, которые похожи на пустые соски и которые надевают на руки, чтобы согреть их или придать себе пижонский вид?
– Вы уверены, что оставили их здесь? Я... Я все внимательно осмотрел...
– Как это ты все осмотрел? Ты что, боялся, что я их забуду?
– Нет, но... я... я уверен, что вы ничего не забыли!
– Но проверить-то можно? Это ведь ничего не стоит...
Я отодвигаю его в сторону и захожу в гостиную. Как и следовало ожидать, Парьо сидит там.
При моем появлении он встает и спокойно смотрит на меня. Он еще выше, чем показался мне сначала. Густые брови подчеркивают выступающий лоб. Нос у него крючковатый, скулы широкие, подбородок резко очерчен.
Что преобладает в этом индивиде, так это ощущение моральной правоты. В нем есть что-то упрямое и непреклонное – Чувствуется, что он сохранит спокойствие, даже если вы подпалите ему трусы.
– Месье Парьо? – любезно осведомляюсь я.
– Он самый. С кем имею честь?
– Комиссар Сан-Антонио. Это я обнаружил вчера утром труп Бальмена в вашей машине...
– А, очень хорошо! – говорит он.
– А я думал, вы незнакомы, – замечаю я, показывая на Джо пальцем.
Парьо пожимает плечами.
– Разумеется, это он вам так сказал? Его вопрос, служащий ответом на мой, обезоруживает меня.
– Да, – раздраженно подтверждаю я. Он с презрением пожимает плечами.
– Меня это не удивляет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32