Я ласково похлопываю его.
– Не дуйся, вернем мы твою даму в целости и сохранности, Людо. Неужели, старея, ты становишься ревнивцем?
– Ты думаешь...
Тут снова появляется мадам, которая исчезла, чтобы привести себя в порядок.
– Я к вашим услугам!
Это заявление не способно рассеять дурное настроение моего однокашника.
Вы бы меня, ей-Богу, не узнали, если бы видели, как я отправляюсь в путь в элегантном «Студе» рядом с мадам Всемоетвойе. Я вырядился в маленькие усики а-ля Кларк; круглые очки в золотой оправе и всунул в храпелки два маленьких резиновых шарика, которые расширили крылья носа. Это меня изменило до неузнаваемости!
– Я предпочитаю вас в натуральном виде! – говорит по дороге моя спутница.
– Спасибо!
– Это удивительное приключение для такой бедной маленькой обывательницы, как я... В пригороде так скучаешь... Лошадь, теннис... Это утомительно, в конце концов.
Что нужно этой чаровнице, так это атлетически сложенный малыш для утоления ее послеобеденного голода.
Все денежные бабы таковы: время после полудня гибельно для них. Сиеста огромна, она угнетает, если нет посуды, чтобы помыть, белья, чтобы постирать, пола, чтобы натереть воском.
Я въезжаю через широкий открытый портал, увенчанный вывеской в виде полукруглой арки, возвещающей: «Отель – пансион Цветов».
Цветы здесь повсюду. Шикарные, хорошо ухоженные цветники. В конце бетонной аллеи стоит особняк, перед ним эспланада, усыпанная розовым гравием для шарабанов. Я оставляю свой между «Кадиллаком» с открытым верхом и «Бозон-Вердюра» с кузовом Шапрон и, нежно поддерживая свою мнимую спутницу (которая мило попросила называть себя Патрицией) за талию, вхожу в отель.
Огромный чистый холл, окна в мелкую клетку за шторами в мелкую сетку... Старинная мебель норманнского стиля... Все это необычайно богато.
– Никогда не думала, что когда-нибудь попаду сюда! – шепчет Патриция.
К нам приближается дама, хорошо одетая, седеющая, сердечная, очкастая.
– Господа!
Она не задает вопросов. Просто нажимает кнопку, и возникает служанка. Ладненькая и аппетитненькая.
– Проведите этих господ в двадцать третий! – говорит хозяйка.
– Желаете что-нибудь выпить?
– Шампанское, – отвечаю я, играя свою роль.
– Сладкое?
– Сухое!
Обмениваясь этими прекрасными репликами, я фотографирую глазами топографию местности. Более того, я пропитываюсь атмосферой. Очень важно – чувствовать атмосферу!
Я устанавливаю, что особняк разделен на две части: эта – рабочая половина, она побольше. И еще есть крыло, предназначенное для владельцев и служащих. Ставлю Биг Бен против Бим Бома, маленькие друзья, которых я ищу, обитают во второй половине. Меарист поступил правильно, предупредив меня, что его сообщники – друзья трактирщика.
У дамы-приемщицы легкий центрально-европейский акцент, что говорит мне о многом.
– Вы расплатитесь сейчас? – спрашивает она.
– А как же!
Она возвращается к кассе, скромно расположенной в глубине холла за гигантскими филодендронами.
– Сто ф! – говорит она.
Я говорю себе, что молчание стоит дороговато в наши дни и шампанское тоже. Я плачу, и служанка ведет нас наверх.
Апартаменты стоят путешествия. Если бы Мишлин обставлял жилище подобного типа, то в нем стояла бы кровать на четыре лошадки. Все обито цветастым кретоном и обставлено с роскошью. Все радует глаз, все звуконепроницаемое, все симпатично.
Патриция кладет свою сумочку на низкий столик. Она разрумянилась от волнения.
– Что делают в подобных случаях? – спрашивает она голосом, в котором слышна неуверенность. Я улыбаюсь.
– Ну, я думаю, целуют даму. Усаживают ее на канапе, вот сюда. Говорят, что с такой страстью мечтали об этой минуте, что все это похоже на сон. Замечают, что здесь душно, и советуют быть как у себя дома.
Она смеется.
– Кажется, вы хорошо осведомлены.
– Я читал об этом в романах!
– Забавные книги вы читаете!
Тук-тук в дверь. Это возвращается служанка с серебряным ведерком, из которого выныривает золотистая головка пузыря.
– За вами поухаживать? – спрашивает она.
– Нет, мы предпочитаем его хорошо охлажденным.
Я сую ей тысчонку старыми, которая мгновенно исчезает.
– У вас прелестно, – говорю я. – Как давно я здесь не был!
Она улыбается мне.
– О! Да...
– Новый владелец, да?
– Да, в прошлом году...
– Как зовут этого нового?
– Пабст!
– Он сейчас здесь?
– Да, но у него люди...
Разговаривая, я отпускаю маленькие шаловливые поцелуйчики в чудную шейку Патриции, чтобы сбить с толку служанку. Так как я больше не задаю вопросов, она скромно удаляется.
– Итак, что вы сейчас собираетесь делать? – спрашивает моя спутница.
– Подождать полчаса, чтобы дать время моим коллегам занять исходную позицию.
– А потом?
– А потом вдохновение будет диктовать мои действия, мой милый друг...
Я подхожу к стеклу, чтобы поднять занавеску. Окно выходит на эспланаду. Передо мной панорама парка, бульвара и прилегающих улиц.
Патриция садится на диван.
– У вас необыкновенная профессия, – говорит она. Я оборачиваюсь. Она положила ногу на ногу так высоко, что я оказался на грани инфаркта. Ее светлый взгляд подернут томной вуалью. По всей видимости, она поддалась сладострастной атмосфере комнаты.
Для приличия я сличаю содержимое бутылки.
– Глоток шампанского, мой друг?
– Вы принимаете свою роль всерьез! – щебечет она. Мы пьем, стараясь не смотреть друг другу в глаза.
– Это правда, что вы отбивали всех подружек у Людо? – спрашивает она, заставляя испустить надлежащий смешок.
– Это правда, впрочем, мне стыдно за это!
– Бедняжка Людо! Вы знаете, что он на вас совсем не сердится?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40