Я тщательно целюсь в окно через квадратики стекла, стараясь, чтобы моя пуля не остановилась или не отклонилась из-за деревянной рамки.
Стреляю. Попал! Звон, как будто две взбесившиеся собаки затеяли драку в посудной лавке.
Грохот выстрела и разбитого стекла вызывает у меня восторг.
– Слыхали, Вердюрье? – кричу я. – Я выиграл! Через четыре минуты мои коллеги будут здесь и так разрисуют ваш портрет, что и описать невозможно.
Он ворчит что-то неразборчивое, но подозреваю, что для меня это не слишком лестно.
И тут начинает сильно вибрировать мое шестое чувство. Я ощущаю, что сейчас произойдет нечто неожиданное.
И оно происходит.
Все началось с передвижения Вердюрье в мою сторону. Потом нечто пролетело над моей головой. Маленький предмет падает в метре от меня. Я смотрю на него, и мои волосы поднимаются вверх, как будто их притягивает магнит.
Маленький предмет оказывается гранатой. Рассказываю я это медленно, но соображаю моментально.
Если задержаться здесь на две секунды, граната взорвется и мясо Сан-Антонио придется собирать по кусочкам размером с икринку... А если я очищу коридор, милейший
Вердюрье смоется.
Когда граната взрывается у вас под задницей, от нее не уйти... А вот от пистолетной пули – очень даже возможно. Вылетаю из коридора, как заяц, за которым гонится собака.
Полный вперед! Как и следовало ожидать, Вердюрье пускает в дело свою пушку.
Но есть одна вещь, которую он не предусмотрел, – всего не предусмотришь – его граната взрывается и осколками разлетается повсюду в облаке черного дыма. Взрыв лишает его стрельбу всякой эффективности... А я уже в столовой.
В ней две двери – по одной в каждом конце... Бегу ко второй и захожу в тыл Вердюрье.
Такой расторопности он от меня не ожидал.
Он поднимает свой пистолет, но я оказываюсь быстрее, и моя последняя пуля разбивает ему левую сторону верхней челюсти.
Дрыгнув ногами, он падает.
Я наклоняюсь и во избежание неприятных случайностей вырываю у него из руки пушку.
– Доигрался, придурок? – говорю я ему. – Теперь полежишь в больнице и доставишь много работы пластическому хирургу...
Половина его лица осталась нетронутой, зато вторая превратилась в кровавое месиво.
– Говори. Мое предложение остается в силе. Что за история с Сен-Лазаром?
Он не может ни шевельнуть губами, ни открыть рот. Пытается заговорить, но звуки, вырывающиеся из кровавой дыры, ставшей для него ртом, едва слышны.
– В шесть... – в конце концов разбираю я. – Убить... Орсей...
– Что?!
Я так подскочил, что чуть не стукнулся своей многострадальной головой о потолок.
– Что ты говоришь?
Он уже ничего не говорит... Лежит без сознания, и я даже не знаю, переживет ли он перевозку в больницу.
В эту секунду в дверь энергично звонят.
Догадываюсь, кто это. Действительно, передо мной стоит Равье с пушкой в руке.
– А, это вы... – произносит он.
– Кажется, да. Если вдруг мы оба ошиблись, скоро все разъяснится.
– Очень смешно, – мрачно отвечает он. – Это вы стреляли в окно?
– Да...
– Вам что-то нужно?
У Равье очень бесхитростные вопросы.
– Да, – отвечаю я, – узнать время.
Он, как ни в чем не бывало, смотрит на часы.
– Пять часов и...
– Ладно. В шесть я должен быть на Сен-Лазаре, а еще лучше пораньше...
– Вы не можете выйти на улицу в таком виде!
– Это почему?
– Потому что все подумают, что вы только что с бойни...
Я совсем забыл про то, что залит кровью, своей и чужой.
Возвращаюсь в ванную.
За несколько минут мне удается привести свою одежду в относительный порядок. Со шмотками все более или менее улажено: тип с пятнами на одежде не привлекает особого внимания, тем более в Париже. Но моя ссадина на голове не может остаться незамеченной.
Перед тем как нестись на Сен-Лазар, успею заскочить к аптекарю.
Если дела пойдут так и дальше, не знаю, что от меня останется к концу дня... И останется ли вообще что-нибудь...
Равье, морщась, осматривает три трупа.
– Где бы вы ни появились, оставляете за собой следы... – говорит он.
– Займись покойничками, – приказываю я, – и девушкой, лежащей в одной из комнат. Потом позвонишь большому боссу и скажешь, что здесь была заварушка. Скажи, что я вышел на след и позвоню ему как только смогу. Прежде всего мне надо съездить на Сен-Лазар. У меня там свидание.
– С кем? – спрашивает Равье.
– Со смертью, – отвечаю я.
Глава 19
Без десяти шесть с пластырем на голове я вхожу в огромный зал вокзала Сен-Лазар.
Нужно быть чертовски хитрым, чтобы что-нибудь найти в этом муравейнике.
Слева пригородные линии, осаждаемые нескончаемым потоком пассажиров, справа – дальние. Это самый спокойный уголок, вернее, наименее забитый народом. Скорый поезд до Гавра доставит богатеньких пассажиров к океанским лайнерам. Среди них есть крупные финансисты в дорогих пальто, дамочки из высшего общества в меховых манто и со смешными собачонками... Где начнется представление? У дальних линий или у пригородных?
Кто этот самый Орсей, которого должны убить? Пассажир? Скорее всего. Иначе зачем его убивать на вокзале? На этот счет сомнений быть не может.
А теперь, уезжает этот пассажир или приезжает? Это очень важно. Я обхватываю голову руками. Значит, так. Если этот человек уезжает, гангстеры не могут знать точное время, когда он приедет на вокзал. Он может это сделать задолго до отхода поезда. Приехавшие выходят практически сразу. Кроме того, если бы речь шла об уезжающем, Анджелино мог найти удобный случай прикончить его в столице...
Чем дольше я размышляю, тем больше склоняюсь к тому, что это будет приезжающий. Подхожу к контролеру.
– Простите, пожалуйста...
– Да?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35