Ну а что, думаю, молчать? Женится, потом узнает — разве легче?
— А где она сама теперь? Ездит на машине, как собиралась?
— На самокате не хотите? — мстительно съязвил Дерясин. — Баландин ее, похоже, по кругу запустил. Никогда ей Юрку не прощу! И с институтом жалко. Считай, на финише стояли.
— Да, жалко.
Забелин задумался о чем-то. Решительно достал блокнот:
— В конце концов, всему есть цена. Так, Андрей?
— Так это конечно.
— Тогда держи. — Он быстро списал цифры и протянул записку Дерясину. — Вот номер моего счета, там у меня как раз тысяч пятьсот. Уточнишь. Реквизиты кипрской компании знаешь. В общем, оформляй платеж на все, я подпишу. Прямо сейчас. И, как обычно, в одно касание — на «Лэнд». Надо, чтобы послезавтра деньги были в институте.
— Оформлю, конечно, — пробасил потрясенный Дерясин. — Только вы б подумали, Алексей Павлович. Такие деньги бухать. Не чужое как бы. Трудом заработали. А ну как банк не выправится?
— И думать не моги. Вот если мы с тобой вместо работы начнем об этом рассуждать, тогда и впрямь…
— И все-таки… Ну хоть сотню тысяч оставьте на атасе… — Он натолкнулся на нетерпеливый взгляд. — Ну, да воля ваша.
Еще через два часа Забелина разыскал референт Керзона.
— Соединяю, — коротко произнес он.
— Палыч, — услышал он голос первого зама. — Ты с чего это деньги со своего счета решил снять?
— Уж и тебе доложили. Надо завершать скупку института, а Баландин уперся. Может, ты посодействуешь?
— Не посодействую в этот раз. Кредитование мы в самом деле прикрыли. Сейчас, наоборот, главное — подтягивать активы отовсюду.
— Неужто в самом деле так плохо? Как в девяносто пятом? Помнишь, банковский кризис?
— Много хуже, Палыч.
— Но как же это? — поразился Забелин. Если бы услышал это от кого другого, он бы просто бросил трубку — паникеров всегда хватало. Но Керзон, взвешенный, весомый в словах и поступках. — Да, налетели на ГКО. Но мы ж всегда понимали объем этих рисков и ограничивали. Неприятно, конечно…
— Да что ГКО, Палыч? Мелочь ГКО. На этом как раз не мы одни подсядем. Расшатали банк, паскуды. Мину подложили. На форвардах заигрались. Сейчас выяснилось, что за последние три месяца мы с Западом кучу сделок назаключали, — и, видимо, по-своему поняв недоуменное молчание Забелина, разъяснил: — Пари, видишь ли, эти джентльмены англицкое держали, что доллар в пределах шести рублей будет. А он теперь аж к двадцати выстрелил. Представляешь? А поскольку операции забалансовые, никто толком про них и не знал. Да еще и назанимали по самую корму.
— И что? Так много?
— Отвечу так: пробоина, от которой «Титаник» затонул, была, полагаю, много меньше нашей.
— А?..
— Почему, спрашиваешь, только теперь узнали? А потому, что с сегодняшнего дня я исполняю обязанности президента.
— Ты?!
— Да. Профессор Покровский со всей своей шоблой вчера деру дал.
— То есть как?
— То есть так. Положил Рублеву заявление на стол, объяснил, что в таких нелигитимных условиях, когда государство-де нормальных европейских правил не соблюдает, он работать не может.
— А когда он все эти форварды заключал, оно что, их соблюдало?
— Так мало что сбежали. Они вчера все свои деньги поснимали — аж под пять миллионов. Понимаешь, первыми, когда еще, кроме них, никто ничего. Расшатали корабль по самое некуда — да и сиганули с золотишком. Вот с тех пор я все крупные остатки на контроле держу.
— Набрал Второв крыс.
— Через три дня возвращается… Прерывает лечение.
— Слава богу…
— Да что в том? Похоже, на разборки едет. Тут банк в кулак собирать надо, команду надежную ставить. А он… все происки врагов усматривает. Такого наговорил по телефону. Ну и пусть разбирается со своими пятьюдесятью «вицами». Правда, теперь поменьше. Семеро уже успели заявления положить. Полагаю, и остальные не задержатся. Я и тебе позвонил — думал, тоже… торопишься. А раз на скупку, то отпущу. Хотя…
— Это нужно, Палыч. Вот увидишь, Второв приедет, одобрит. Жизнь не останавливается. А в институте — большая наука.
— Наука. Слова одни. Взяли да махнули указ, от которого у всего мира матка опустилась, — и вся наука. Где она по жизни? Классный ты специалист, Алексей. Надежный. Но откуда такой наивняк сохранил?
— А науку, между прочим, чтобы грамотно использовать, тоже мозги требуются. Ты хоть знаешь, какой там потенциал заложен?
— Не найдешь ты во мне здесь поддержки, не ко времени все. Но и мешать не буду. Словом, сегодня твои деньги уйдут.
И, не дожидаясь благодарности, отключился.
Все оказалось много хуже, чем предполагал даже прозорливый первый вице-президент. Деньги Забелина оказались едва ли не последними, ушедшими со счетов. К вечеру от Второва пришло категорическое требование деньги с частных вкладов сотрудников не отпускать. Тотчас среди сотрудников, а вслед за тем и среди клиентов распространилась паника. Уже к следующему утру филиальские кассы подверглись первому, пробному пока набегу вкладчиков — предвестнику массированного штурма.
Обстановка стремительно сгущалась. Филиалы теперь вовсю штурмовались «частниками», «писались» списки, активисты ночевали на асфальте. Несколько раз приходилось подтягивать ОМОН, чтобы отбиться от обезумевших, теряющих нажитое людей. Многие приносили детей, привозили в колясках разбитых стариков, пытаясь ими, словно тараном, пробить души банковского персонала. Сам персонал, преимущественно женский, после каждой такой атаки нервно рыдал за задраенными дверьми филиалов. Уже было зарегистрировано два сердечных приступа и попытка самосожжения. И все-таки было похоже, что это лишь начало. Наличные деньги хотя бы для частичной расплаты стремительно иссякали — заемщики дружно перестали возвращать кредиты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91