Рывком Забелин развернул его кресло так, что оба оказались сидящими вплотную, колени в колени.
— В глаза! — потребовал он. — Я передал тебе пакет в четырнадцать двадцать. Не в половине четвертого, как должен был, а в четырнадцать двадцать, потому что начало правления откладывалось. Помнишь? А помнишь, что приказал, — тотчас идти к Жуковичу? Это пятнадцать минут ходьбы. А ты пришел лишь в пятнадцать сорок. То есть больше чем через час. А в пятнадцать тридцать «ФДН» поменял заявку. Такой вот сюрпризец. И где ты провел время?
— Я… прогулялся.
— Отличненько. Это с таким-то конвертом в кармане.
— Я с Яной встречался. Мы как раз насчет свадьбы договаривались.
— Еще раз отличненько. Именно что о свадьбе. Кому ты давал конверт, Юра?
— Я?! Да вы…
— Молчи. Не гневи лучше. Просто — кому?
— Но зачем мне?! — отчаянно выкрикнул Клыня.
— Вот именно. Ты же не сволочь, Юра. Ты же помнишь, что товарищ твой дерьмом обмазан. Ты хоть представляешь, в каком он дерьме останется, если не отмыть?
— А я?
— Ты? — Забелин неожиданно подмигнул, отчего Клыня смешался. — Есть еще шанец переиграть итоги аукциона. От тебя зависит. И если переиграем, то обещаю, все между нами останется. Но факты нужны сейчас. Да и отец…
— Что отец?!
— Вот именно. Нельзя Николаю Николаевичу про это узнать. Так куда конверт носил — в «ФДН»?
— В «ФДН»? — поразился в свою очередь Клыня. — Да за кого вы меня, Алексей Павлович, держите?
— Тогда что? Но быстро, Юра! Неужто Баландин? Ну?
Клыня удивленно посмотрел, шмыгнув носом, кивнул:
— Наверное.
— Что еще за «наверное»? Ты по порядку можешь?
— Угу. — Он высморкался и сначала с трудом, потом все быстрее, как человек, измаявшийся давящей его тайной, принялся сбивчиво рассказывать: — Я тогда к вам с Яной приезжал. Она внизу ждала. Перед этим она как раз согласилась. Ну — замуж.
— Понятно.
— Она сказала, что мне нужна другая должность. Чтоб…
— Тоже понятно.
— В общем, кто-то там поговорил с Баландиным насчет меня, и он вроде как…
На какое-то время Забелин, видно, забыл контролировать себя, потому что Клыня прервался укоризненно:
— Я знаю, вы не любите Яну. Но она хорошая. Это внешнее только.
— Так что произошло после? — от обсуждения Яны Забелин уклонился.
— Я спустился. А Яна как раз перед тем увидела, случайно увидела Баландина и сказала, что он меня ждет, чтобы поговорить. Я хотел позже, но…
— Ну, понятно. «Место уйдет», «лови момент».
— Мы посидели в приемной, и как раз он подошел.
— Ну да, в сортир ходил, — пробормотал Забелин и тут же кивнул: — Не обращай внимания.
— Ну, пригласил. Жарко было. Он в рубашке. Ну… это я уж потом допер-то, Алексей Павлович, — давай поговорим по-мужски, мол, без пиджаков. Повесил мой на стул. Предложил должность. Потом повел в кадры анкету писать.
— Без пиджака?
— Я хотел взять, но Юрий Павлович сказал, что здесь не возьмут и пусть повисит. Еще пошутил — пусть, мол, к месту привыкает. Я же тогда не думал. Написал анкету, заявление. Еще все боялся, как вам потом скажу насчет ухода. Вернулся минут через пятнадцать, Яны уже не было. И Баландина тоже. Секретарша сказала, что он опять на правление ушел.
«Ну да, видели его на правлении, как же».
— Зашел, пиджак там же, конверт на месте. И поехал сюда. Я поначалу не думал. Это уже когда вечером цифры объявили, то…
— Почему тогда же не доложил?
— Сначала как-то опешил. А потом, когда Олега избили… Я через дверь видел, как Подлесный его бил. Тот ползает, а этот ногами по бокам. Жутко. — Его передернуло. — Хотел к Баландину пойти поговорить. Да как скажешь? Не вы ли нас сдали? Да и Яна отговорила. Что, мол, дурак и сам свое счастье обрушу. Что это просто совпадение. Доверчивая она.
— А сам?
— Н-не знаю. Чтобы так точно угадать…
— Не знаешь? — Забелин не сдержал злой иронии, и Клыня съежился, точно под хлыстом. — На-ка прочти.
Он отчеркнул пальцем строку и протянул Клыне копию сегодняшнего протокола.
— Вот то-то. А ты говоришь.
— У отца опять криз был гипертонический. Врачи сказали — надо с работы уходить, нервничать нельзя.
— И не будет. Из-за нас с тобой, во всяком случае.
— Что мне теперь делать?
— Тебе? Может, возвращайся в самом деле в кредитное. А пока в отпуск. В Египет, например. Отойди от трудов праведных.
Вопреки желанию Забелина намек получился неприкрытым.
— Уйду я из банка.
— Из банка-то можно. От себя труднее. Да и потом, все, как теперь выясняется, не так уж сумрачно вблизи. Жизнь, Юра, по моим наблюдениям, человека несколько раз на излом неожиданно берет. Вроде рулишь беззаботно по проторенной дороге, и бац — развилка. А тут ведь как в лабиринте — один раз не туда свернул — с концами! И времени на раздумье нет. Вот тут и решается, кем ты сюда подошел. Есть ли в тебе нить эта. А ошибся — и тогда до самого конца не туда. Ты сейчас налево махнул. А там тупик. И, не останови я тебя, в него бы и уперся. Но притормозил ведь.
В коридоре послышался требовательный голос:
— Шефа кто видел?
И Клыня, вздрогнув, уставился в дверь взглядом бандерлога при приближении удава Каа.
Дверь распахнулась.
— Алексей Павлович! — Подлесный пытливо обозрел представшую картину. — Все срастается.
Он не отводил разгоревшихся огнем глаз от сжавшегося в панике Клыни.
— А мы во всем разобрались. С помощью Юры.
— Так?..
— Нет. Юра как раз и помог разобраться. По-мог! — требовательно, остужая страстного подчиненного, повторил он. — Давай докладывай.
— Помог, стало быть? Больно помощников много. Потом не пересчитаешь.
— Ты что, не слышал?! Здесь чужих нет.
Но слова эти оказались напрасны — ни Подлесный не поверил им, ни Клыня не вышел из состояния прострации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91