— Цепи идиотов, самым главным звеном в которой является один мой хороший приятель!..— Припоминаю, — Холмс кивнул. — Я, кажется, видел его.— И не однажды, — подтвердил я. — В зеркале.Но Холмс уже не слушал. Он во все стороны вертел головой, пытаясь найти человека, который поведал бы ему о судьбе Фергюссона. Но улица была пуста.— Ладно, — сказал Холмс. — Прячьтесь. Я не заплбчу.Он пересек мостовую и подошел к высокой чугунной ограде, тянущейся вдоль всей улицы, насколько хватало глаз. В мгновенье ока великий сыщик взобрался на нее, устроился там, как петух на насесте, и крикнул мне сверху:— Ватсон! Там должны знать, куда делся Фергюссон. Идемте!С этими словами он взмахнул руками, словно собираясь взлететь, и прыгнул. Послышался звук рвущейся материи, короткое проклятие, и Холмс повис вниз головой, зацепившись полой плаща за острый шпиль.Я, как это ни прискорбно, оказался еще менее удачлив. На верхней перекладине я поскользнулся и кубарем слетел вниз, больно ударившись головой о ствол дуба, росший футах в пяти от ограды.Когда способность рассуждать частично вернулась ко мне, я заметил, что мы находимся в обширном парке с чистенькими ухоженными дорожками и небольшими, разбросанными там и сям памятниками. Тут меня осенило.— Холмс! — вскричал я. — Это же кладбище!Великий сыщик поднял голову и одним глазом осмотрел раскинувшийся перед ним пейзаж.— Похоже, — растерянно пробормотал он.Из карманов Холмса вываливались пузырьки и с хрустальным звоном падали на землю. Холмс наблюдал за ними глазами, полными слез. Я подошел ближе, чтобы освободить его из безвыходного положения, но тут у него из‑за пазухи прямо мне на ногу вывалился кирпич. Я взвыл.— Холмс! И я еще хотел вам помочь! А вы выбрасываете такие штучки!— Это вовсе не штучки, — возразил Холмс, — а кирпичи. К тому же он сам вывалился, вы видели.— Ничего я не видел! — заорал я. — Если вам нравится тут висеть — висите себе на здоровье, а я пошел!— Да, — сказал Холмс, закрывая глаза и скрещивая руки на груди, — мне нравится. Я давно мечтал вот так просто повисеть вниз головой. Я просто счастлив.— Ах, вы еще и счастливы! — разъярился я. — Ну тогда получайте!Не долго думая, я схватил Холмса за плечи и с силой дернул вниз. Плащ его с треском разошелся пополам, а сам великий сыщик глухим стуком возвестил о своей встрече с землей.Некоторое время он лежал молча, глядя в серое небо, потом кротко перевел взгляд на меня.— Ватсон, набейте мне трубку, — слабым голосом попросил он.— А больше вам ничего не набить? — мрачно сказал я, в душе, все же, радуясь тому, что великий сыщик жив.— Я никогда не сомневался, — воскликнул Холмс, резво вскакивая на ноги, — в вашей великой лени. Я всегда говорил, что от Ватсона добра не жди.— Между прочим, — заметил я, — это не Ватсон, а вы бегаете за каким‑то Фергюссоном, вместо того, чтобы пойти домой и спокойно лечь спать. Да и действительно — зачем? Подумаешь, не спать целую ночь!..— Господи! — сказал Холмс, собирая пузырьки и вещественные доказательства в котомку, сооруженную из обрывков плаща. — С кем я связался!— Не знаю, что вы хотите этим сказать, — заметил я. — Но будет лучше, если в следующий раз вы поищете соратников на том берегу. В «Святой Елене».— Послушайте, Ватсон…— Не хочу ничего слушать! Какого черта? Я вполне допускаю, что на мосту вы что‑то такое нашли, по меньшей мере, популярность. Но вот что вы собираетесь разузнать на кладбище? Где Фергюссон? Прекрасно! Давайте спросим у покойников. Они, без всякого сомнения, ответят. А может вы, ко всему прочему, еще и медиум?— Да, — сказал Холмс. — Это Ватсон. Это он. А знаете ли вы, дорогой друг, что при каждом кладбище есть сторож и смотрители?— И они целыми днями следят за Фергюссоном?— Да, — ответил Холмс. — А за кем тут еще следить? Пойдемте.Я понял, что ругаться бесполезно. Холмс взвалил на плечи котомку, и мы двинулись вглубь кладбища.Миновав несколько неухоженных, заросших травой могил с покосившимися крестами, мы прошли мимо позеленевшего от времени ангела и свернули на широкую, покрытую гравием аллею. Мне показалось, что я уже был здесь. И, кажется, совсем недавно… Эта часовня… Этот памятник…— Холмс! — воскликнул я. — Холмс! Здесь похоронен Хьюго Блэквуд!Холмс вздрогнул и оглянулся. По всем моим расчетам, он должен был непременно произнести что‑нибудь умное, но, вопреки ожиданиям, он промолчал и, лишь как‑то странно посмотрев на меня, еще быстрее зашагал по аллее. Я понял, что ему в голову пришла очередная идея, и был бесконечно благодарен этому гению криминалистики за то, что он не стал делиться ею со мной.Наконец, мы подошли к небольшому домику, казавшемуся совсем игрушечным рядом с огромной грудой плит из песчаника. Рядом с дверью к стене были прислонены несколько венков.— Это здесь, — сказал Холмс и без стука вошел в дом. Я последовал за ним.Внутри было еще теснее, чем могло показаться снаружи. В комнате каким‑то чудом уместились кровать, неструганый стол, тумбочка и крохотный камин. У стены стояла надгробная плита из песчаника с наполовину вырезанным на ней текстом. За столом сидел лохматый, неопрятный старик и не спеша поглощал неаппетитного вида похлебку из глубокой глиняной миски.Примерно с минуту он молча смотрел на нас, и не думая отрываться от своего занятия. Мы, в свою очередь, не отрываясь смотрели на него. Я сглотнул слюну и почему-то вспомнил миссис Хадсон.Сторож неторопливо закончил трапезу и, утерев рукавом рот, долго полоскал ложку и миску в бадье с водой. После этого он поставил посуду на камин, сел и с видимым удовольствием принялся ковыряться в зубах сапожным шилом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36