Мы уже здесь и, мы проделали проход. Двигайтесь к цели.– В легкие? – с возмущением сказал Оуэнс.– Нет!Мичелз от волнения вскочил со своего кресла и вскарабкался по лестнице, так что его голова всунулась в купол.– Мы войдем в плевральную оболочку. Запускайте двигатели, я вас буду направлять.Кора опустилась на колени возле кресла Гранта.– Как вам удалось вернуться?– Еле-еле, – сказал Грант. – Я столько раз пугался, что и сосчитать – я очень пугливый человек, но на этот раз я, наверное, установил рекорд по степени страха.– Почему вы всегда стараетесь представить себя трусом? В конце концов, ваша работа…– Потому что я агент? Большая часть этой работы довольно рутинная, безопасная и тупая, и я стараюсь выполнять ее именно таким образом. Когда я не могу избежать опасных ситуаций, я преодолеваю их благодаря вере в то, что я делаю. Знаете, мне достаточно хорошо промыли мозги, чтобы я думал, как патриот – до некоторой степени.– До некоторой степени?– Как я это понимаю. В конце концов, это не только та или иная страна. Мы уже давно прошли ту стадию, когда разделение человечества имело значительный смысл. Я честно верю, что наши политики стараются поддержать мир, и я хочу быть частицей, сколь угодно малой, этой поддержки. Я участвую в этой миссии не добровольно, но сейчас, когда я здесь…Он пожал плечами.– Вы говорите так, – сказала Кора, – как будто стыдитесь рассуждать о мире и патриотизме.– Думаю, что действительно стыжусь, – сказал Грант. – Всеми нами двигают конкретные мотивы, а не туманные слова. Оуэнс испытывает свой корабль. Мичелз прокладывает путь через человеческое тело. Дьювал восхищается творением бога, а вы…– Да?– А вы восхищаетесь Дьювалом, – сказал Грант тихо.Кора вспыхнула.Он действительно заслуживает восхищения. Знаете, после того как он предложил нам осветить щель корабельным прожектором, что бы дать вам хоть какую-о возможность найти ее, он ничего больше не делал. Он не сказал вам не единого слова после вашего возвращения. Такой у него характер. Он может спасти человеку жизнь, а потом намеренно нагрубит ему, и запоминается его грубость, а не то, что он спас жизнь. Но его характер не может изменить того, кем он является в действительности.– Не может. Это правда. Хотя он может открыть его истинное лицо.– И ваш характер не может скрыть того, кто вы есть на самом деле. Вы пользуйтесь неловким мальчишеским юмором, чтобы замаскировать свое глубокое человеколюбие.Теперь настала очередь Гранта покраснеть.– Вы заставляете меня выглядеть редким болваном.– С вашей точки зрения, вероятно. В любом случае вы не трус. Но теперь мне нужно пойти поработать над лазером.Она бросила быстрый взгляд на Мичелза, который возвращался на свое место.– Лазер? Господи боже, я совсем забыл! Постарайтесь сделать все возможное, чтобы его повреждение не было окончательным, ладно?Воодушевление, сквозившее в ее разговоре, исчезло.– О, если только смогу…Она пошла на корму. Мичелз проводил ее взглядом.– Что с лазером? – спросил он.Грант покачал головой.Она пошла проверить его.Перед своим следующим замечанием Мичелз, казалось, слегка заколебался. Он покачал головой. Грант посмотрел на него, но ничего не сказал.Мичелз, наконец, сел в свое кресло и произнес:– Что вы думаете о нашем теперешнем положении?Грант, все еще занятый мыслями о Коре, посмотрел в окно. Они, казалось, двигались между двумя параллельными стенками, почти касающимися «Протеруса» с обеих сторон. Стенки светились желтым, и они были сложены из параллельных волокон, уложенных плотно друг к другу, словно стволы гигантских деревьев.Жидкость между ними была прозрачной, свободной от клеток и других объектов, даже от их обломков. Казалось, они попали в мертвый штиль, и «Протерус» вспенивал поверхность равномерным быстрым ходом, и только приглушенное Броуновское движение придавало некоторую неровность его курсу.– Броуновское движение, – заметил Грант, – стало теперь ощутимей.– Жидкость здесь менее вязкая, чем плазма крови, поэтому движение меньше деформируется. Мы, однако, будем здесь недолго.– Значит, как я понял, мы не находимся в потоке крови?– Разве это похоже на поток крови? Это пространство между складками плевральной мембраны, которая окружает легкие. Мембрана, находящаяся с этой стороны, прикреплена к ребрам. Действительно, мы могли видеть огромную мягкую выпуклость, когда проходили мимо одного из ребер. Вторая мембрана прикреплена к легким. Если вам нужны точные названия, то они именуются соответственно пристеночной плеврой и легочной плеврой.– Мне совсем не нужны названия.– Я и не думаю, что они вам нужны. Место, где мы сейчас находимся, представляет собой пленку, смазывающуюся жидкостью, расположенной между этими пленками. Когда легкие расширяются во время вдоха, они движутся относительно ребер, и эта жидкость смягчает и выравнивает их движение. Эта пленка настолько тонкая, что складки плевры обычно считаются в нормальном состоянии находящимися в контакте. Но, будучи размером с бактерию, мы можем проникать между складками через пленку жидкости.Когда стенка легкого движется вдоль реберной стенки, это не действует на нас?– Мы или слегка ускоряем движение или слегка замедляем его. Вот и все.– Ну? – Грант удивился. – А при плеврите что-нибудь происходит с этой мембраной?– Конечно происходит. Когда плевра инфицирована и воспаляется, каждый вздох причиняет боль и кашель.– Что произойдет, если Бенеш закашляется?Мичелз пожал плечами.– В нашем нынешнем положении, я полагаю, это будет фатальным. Нас разорвет на части. Однако нет никакой причины для кашля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68