Он вцепился в него зубами и чуть не содрал. Наверное, оно как-то снимается. Если бы только можно было избавиться от этого противного привкуса во рту! Таким был вкус сигаретных окурков, которые он пробовал в бытность котенком.
Голоса. Разговор. Кто говорит, ему не видно, но тембр он узнал. Эти двое! Пусть только попробуют что-нибудь выкинуть!
Один уже попытался подлизаться к нему. Он перегнулся через переднее сиденье и подал пушистый шарик.
И тут ударили колокола, вспыхнул фейерверк, засвистели свистки, старый Луи Армстронг энергично дунул в трубу, а где-то ударник стал выбивать бешеный ритм. Д. К. поднялся во весь рост, выпустил когти, вонзил их в шарик и потянул его к себе.
Кошачья мята! Впервые за столько лет! Проснулись гормоны. Д. К. запустил в нее лапы, оторвал кусочек, нюхнул и завертел головой.
Плимпертон был безмерно рад. Он обратился к Зику:
– Вот видите! Я же говорил! Это зелье и мертвого подымет! Для кошек это сразу и духи, и вкусная сигарета, и икра! Как в рекламе нефтяной фирмы: запускаете в бензобак тигра!
– Мне бы что-нибудь такое! – посетовал Зик.
Плимпертон отправился на пост. Зик влез в машину, сел рядом с Ингрид и закрыл дверцу. Он обратил внимание на то, что Ингрид оделась, как он сказал: сплошь в темное, от обуви до головного платка. На заднем сиденье Д. К. наслаждался эликсиром богов. Когда он почувствовал на себе взгляд Ингрид, то понял, что ведет себя не по возрасту.
Зик вернулся к обсуждению плана действий:
– В твоем распоряжении всего три минуты. Ты сумеешь покрыть за это время весь маршрут от командного пункта до зольного отверстия и обратно? Лимит жесткий.
– Уложусь.
Сверили часы.
– Осталось двадцать минут.
Он молча ждал. Время тянулось медленно-медленно. Он сжимал и разжимал кулаки, чтобы снять напряжение. Если с Д. К. или Ингрид что-нибудь случится, ему всю жизнь будут мерещиться кошмары.
Вдруг до него дошло, что Ингрид обращается к нему. Очень тихо, очень настойчиво:
– Помнишь, ты видел у меня Джимми? На дне рождения Пэтти.
Не дожидаясь ответа, она продолжала:
– Они ведут себя так, будто я собираюсь за него замуж, но это же обычное приглашение. На самое обычное свидание, но если их послушать, Пэтти и папу,– оба хороши…
– Давай сначала, – сказал Зик. – Я как-то отвлекся.
Ингрид стала рассказывать с самого начала и дошла до того, как они с Джимми собрались ехать с двумя другими парочками на пляж Ньюпорт-Бич, хотя весь класс собрался на ночь в Диснейленд.
– Папа всегда так все понимает, почему же не хочет понять сейчас? До него так и не дошло, как это для меня важно. Джимми и спортсмен, и музыкант, и журналист нашей школьной газеты. За всю свою жизнь я не встречала столь значительного человека, и он пригласил меня – меня – поехать с ним. И я поеду. Мне уже семнадцать, хотя и папа и сестра обращаются со мной, будто мне четырнадцать. Я взрослая. Я такая же взрослая, как Пэтти, если судить по ее поступкам. Все дело в том, что они мне не доверяют. Вот и все. А я думаю, что это ужасно, когда тебе не доверяют в собственной семье. Честное слово, Зик, ты тоже так думаешь?
– Все родители одинаковы, – вставил Зик реплику, как только у него появилась возможность. – Мои тоже были такими.
– Твои? – Ей как-то в голову не приходило, что у Зика тоже могут быть родители. Не верилось. Бывают на свете люди, которые сразу появляются на свет взрослыми.
– Вот именно. И пока ты рассказывала, я как раз вспоминал об этом.
Он был самим собой, и, подумала она, в этом-то и заключалось его обаяние, потому-то с ним так легко говорить обо всем, даже об острейших жизненно важных проблемах. А он продолжал:
– Помню, как однажды мне до смерти захотелось одну вещь, а родители были категорически против, я же тем не менее хотел настоять на своем. И как-то я ехал верхом по каньону вместе со старым ковбоем, и мы ловили беглецов из стада, так вот, я рассказал ему о своих бедах, как ты мне сейчас о своих.
Он замолчал, а она сидела так тихо, что было слышно ее дыхание.
– Помню, как он сказал: «Парень, твои могут быть совершенно не правы. Не правы в доску. Но ты-то какого черта выводишь их из себя? Почему бы не сделать им приятное, даже если они тебя не понимают? Ты же не сдохнешь, если в чем-то им уступишь и тем отблагодаришь их за то, что они уже сделали для тебя?»
Зик снова взглянул на часы.
– Нам пора двигаться. – Он бросил беглый взгляд на заднее сиденье, где Д. К., уткнувшись носом в растрепанный комок кошачьей мяты, испытывал небесное блаженство.
Ингрид отворила заднюю дверцу и просунула руки под кота. А он вытянул вперед голову, чтобы ее лизнуть.
И вот они быстрым шагом двинулись вперед. Зик провел Ингрид с котом на руках поодаль от выгоревшего поля прямо на командный пункт. Здесь было довольно темно, а через раскидистое дерево свет вообще не мог пробиться. Даже луч прожектора сюда не доставал, хотя лежащее перед ними поле было ярко освещено.
Став на четвереньки перед рацией, Плимпертон поочередно связался со всеми постами и уточнил их местопребывание. Ингрид раздвинула кустарник и уселась вместе с устроившимся на коленях Д. К. Из темноты вдруг возник доктор Монтон и приложил к груди кота стетоскоп. Как ребенок, Д. К. подчинялся старшим.
– Пульс наполненный, – прошептал доктор Монтон, – состояние хорошее.
Не говоря ни слова, Зик вручил Ингрид ошейник с карманом, и после того как Д. К. его обнюхал, Ингрид надела на него этот вместо старого. Пристегнула поводок, хотя когда Д. К. был нездоров или напуган, он далеко не отходил. Кот знал, что Ингрид защитит его, а сегодня это ему будет особенно необходимо. Как наждаком, он вылизал ей руку, затем с любопытством поднял голову, вынюхивая, что вокруг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61