Вместе с инспектором Бэрретом он осмотрел все этажи дома. Но и на этот раз не была замечена в саду подпиравшая изгородь берцовая кость. В мусорном ведре, в котором все еще лежал череп, они пошевелили палкой, не разглядывая содержимого.
Старший инспектор Дженнингс хотел открыть дверь кухни-прачечной. Дверь была на запоре. Мистер Кристи показал ему место, где лежал ключ, и отпер дверь. В маленьком помещении было темно, и Дженнингс зажег фонарь. Возле раковины он увидел штабель старых досок. Сдвинул с места крайние, и его рука наткнулась на что-то мягкое.
Убрали доски и обнаружили туго стянутый узел. Мистер Кристи сказал, что не видел его раньше. Полицейские вытащили узел на свет, развернули зеленое одеяло – перед ними был труп Берил Ивенс. Дженнингс снова вошел в кухню-прачечную и вскоре вернулся, держа на руках мертвую Джеральдину.
Мистер Кристи молча наблюдал за происходящим. Его мучила застарелая болезнь, как он объяснил, и теперь его нервы не выдержали.
– Это слишком, этого я не переживу! – выкрикивал он, согнувшись от боли. С трудом, хромая, он ушел в свою квартиру.
Судебно-медицинская экспертиза показала, что мать и дочь были задушены. Правый глаз и верхняя губа Берил распухли – похоже было, что ее ударили кулаком в лицо. Аборта она не делала.
Вечером этого дня, а было 2 декабря, инспектор Блэк и сержант Корфилд встретили Тимоти Ивенса на Паддингтанском вокзале. Сыщики повезли арестованного сразу же в Ноттинг Хилл.
Дженнинге между тем занимался анализом всего сделанного до сих пор следователем. Он знал, что Ивенс с легкостью лгал, и критически отнесся к историям, которые тот преподнес полицейским в Мерт-Вейли. После проведения судебно-медицинской экспертизы от его «признаний» ничего не осталось. Инспектор твердо решил добиться от арестованного правды. Здесь Лондон, а не провинция, Скотланд-Ярд заставлял говорить и не таких,, как Ивенс.
Сколько времени продолжался допрос, осталось неизвестным. По некоторым данным, двенадцать, по другим, двадцать четыре часа. Дженнинге и Блэк сменяли друг друга. Кто из них беспощаднее нажимал на Ивенса, тоже не зафиксировано. Известно только, что, начиная допрос, старший инспектор разложил перед арестантом вещи, снятые с двух трупов.
– Сегодня мы нашли вашу жену и вашу дочь в прачечной, – сказал он, – на них были эти вещи. Обе задушены. Я предполагаю, что вина лежит на вас.
– Да, – с запинкой выговорил Ивенс, – да, на мне.
И тут же перешел к описанию жестокого дела. Через несколько часов Дженнинге заставил обвиняемого подписать первый протокол. Вот его дословный текст:
«Она делала долги за долгами, я не выдержал и задушил ее обрывком веревки. Ночью я снес ее в нижнюю квартиру, хозяин котррой находился в больнице. Я дождался, пока оба Кристи внизу не легли спать, и после полуночи отнес ее в прачечную. Это было во вторник 8 ноября. В четверг вечером, вернувшись с работы, я задушил девочку в нашей спальне галстуком и, когда Кристи потушили у себя свет, отнес ее в прачечную. Т. Ивенс. 2 декабря 1.949 г., 21 час 55 мин.»
Если Ивенс прибыл с сопровождающими на Паддингтонский вокзал в 21 час 30 минут, то, судя по дате протокола, он сделал признание через 25 минут. Старший инспектор не хотел лишних разговоров о продолжительности допроса и поставил в протокол время начала, а не окончания процедуры, что противоречит закону.
Этим признанием сыщики, конечно, не удовлетворились. Час за часом Ивенсу продолжали; задавать вопросы. И он рассказал в. конце концов все, что хотели слышать следователи. Он жаловался на расточительность жены, из-за чего они ругались и даже прибегали к рукоприкладству. 8 ноября, по его словам, произошло следующее. Рано утром во вторник он ушел на работу и вернулся вечером в половине восьмого. Жена снова затеяла ссору, и он ударил ее ладонью по лицу. Она тоже ударила его. Тут он вышел из себя, схватил обрывок веревки, принесенный из грузовика, и удавил ее. Почему он убил дочь Джеральдину, Ивенс объяснить не мог
Скотланд-Ярд продолжал расследование. Выяснилось, что в первой половине ноября в доме номер 10 по Риллингтон плейс работали ремонтники. Они дали свои показания. В течение первых пяти дней Фред Уиллис я Фред Джонс ремонтировали крышу эркера в квартире Кристи, в прачечной и уборной. Потом они заменили здесь трубы водоснабжения и занимались отсыревшими стенами. Плотник Роберт Андерсон обновил пол на первом этаже дома. Работы затянулись до 14 ноября, и ремонтники во все дни вплоть до 11 ноября постоянно заходили в прачечную, брали там воду и умывались. С 11 по 14 ноября они перестилали полы, и Андерсон умывался после работы в квартире Кристи. 14 ноября плотник передал замененные старые доски мистеру Кристи, и тот сложил их в прачечной. Ни один из рабочих не видел трупы в крошечном, площадью всего в несколько квадратных метров, помещении. Мистер Кристи, по его словам, тоже ничего не заметил. Но 14 ноября, как мы помним, в ноль часов 55 минут Ивенс уехал с Паддингтонского вокзала в Мерт-Вейли. Он приехал туда около семи утра, что подтвердили мистер и миссис Линч.
Итак, между признанием Ивенса и показаниями ремонтников разверзлась трещина противоречия. Нельзя было объяснить, когда мертвые тела были принесены в прачечную. Скотланд-Ярд не пошевелил пальцем, чтобы объяснить противоречие. Дженнинге считал, что ремонтники ошиблись, и повел себя с ними очень жестко. Когда Уиллис и Джонс были вторично вызваны для дачи показаний, старший инспектор и Блэк заставили их прождать в приемной три часа. Потом первым вызвали мистера Джонса.
– Я не мог ошибиться, – сказал он, – в прачечной не было трупов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24