Решительный, дерзкий и осторожный негодяй, хитрый, как каторжник. И вы полагаете, что такой человек забыл о предосторожностях, которыми не пренебрёг бы даже мелкий воришка? Это неправдоподобно. Вы хотите, чтобы ловкач, оставивший настолько незаметные следы, что они ускользнули даже от намётанного глаза Жевроля, запросто обрёк себя на провал, исчезнув на целую ночь! Нет, такого быть не может. Я верю в свою систему, как в таблицу умножения, потому что она подтверждается. У убийцы из Ла-Жоншер есть алиби. Альбер не представляет его, значит, он невиновен.Г-н Дабюрон смотрел на старого сыщика с тем насмешливым любопытством, с каким созерцают проявление нелепой навязчивой идеи. Когда же тот умолк, он возразил:— Вы, дражайший господин Табаре, допускаете лишь одну ошибку. Вас подводит чрезмерное хитроумие. Вы слишком щедро наделяете этого человека свойственной вам незаурядной сметливостью. Он же пренебрёг осторожностью, так как считал себя вне подозрений.— Нет, сударь, тысячу раз нет! Мой преступник, то есть истинный преступник, которого мы не поймали, всего боялся. Да посмотрите сами: разве Альбер защищался? Нет. Он подавлен, так как понял: эти чудовищные совпадения бесповоротно губят его. Пытается ли он оправдываться? Нет. Он просто говорит: «Это ужасно». И тем не менее, прочитав протокол от начала до конца, я чувствую: он о чем-то умалчивает, но не могу этого объяснить.— А я могу и потому совершенно спокоен, как если бы он признался. У меня вполне достаточно доказательств.— Ах, сударь, что такое доказательства? Против арестованного всегда есть доказательства. Они были против всех невинно осуждённых. Да я сам представил, и ещё какие, против бедняги портного Кайзера…— В таком случае, — нетерпеливо прервал его следователь, — кто же убил как не он, лицо заинтересованное? Может быть, граф де Коммарен, его отец?— Нет, убийца был молод.Г-н Дабюрон покончил с бумагами, взял шляпу и вышел из-за стола.— Да полно вам, господин Табаре, — промолвил он. — Позвольте мне откланяться и постарайтесь избавиться от химер, которые вас преследуют. Завтра мы переговорим обо всем, а сегодня я валюсь с ног от усталости. Кон-стан, — обратился он к протоколисту, — оставьте в канцелярии распоряжения на случай, если арестованный Коммарен захочет поговорить со мной.Г-н Дабюрон направился к двери, но папаша Табаре встал у него на пути.— Сударь, богом заклинаю вас, выслушайте меня, — умоляюще произнёс он. — Альбер невиновен, клянусь вам! Помогите мне найти преступника. Подумайте, какие угрызения будут терзать вас, если из-за нас ему отрубят голову…Но следователь, не желая больше ничего слушать, проскользнул мимо папаши Табаре и пошёл по галерее. Старик сыщик повернулся к Констану, намереваясь убедить его, доказать. Тщетные старания! Долговязый протоколист торопливо собирался домой, мечтая о супе, который наверно уже остывает.Выдворенный из кабинета, папаша Табаре очутился в полном одиночестве на галерее, где в этот час уже царил полумрак. Во всем Дворце не слышалось ни звука: можно было подумать, что находишься в каком-то гигантском некрополе. Старик сыщик в отчаянии рвал на себе волосы.— Горе мне! — приговаривал он. — Альбер невиновен, а подставил его под удар я! Я, старый дурак, вбил в тупую голову следователя мысль, которую теперь не вырвешь оттуда и клещами. Альбер невиновен и терзается самыми чудовищными страхами. А вдруг он покончит с собой? Сколько несчастных, несправедливо обвинённых, в отчаянии накладывали на себя руки в тюрьме. Слаб человек! Но я его не брошу. Я его погубил, я его и спасу. Мне нужен преступник, и я найду его. И он дорого заплатит за мою ошибку! XI Выйдя от судебного следователя, Ноэль Жерди подсадил графа де Коммарена в экипаж, стоявший на бульваре напротив ограды Дворца правосудия, и сделал вид, будто собирается уходить. Придерживая дверцу кареты приоткрытой, он низко поклонился и спросил:— Господин граф, когда я смогу иметь честь засвидетельствовать вам своё почтение?— Садитесь, — бросил г-н де Коммарен.Изогнувшийся в поклоне адвокат забормотал извинения. Оправдываясь в необходимости уйти, он приводил весьма веские причины: ему нужно срочно быть дома.— Садитесь, — тоном, не терпящим возражений, повторил граф.Ноэль подчинился.— Вы нашли отца, но предупреждаю, одновременно вы теряете свободу, — вполголоса произнёс г-н де Ком-марен.Экипаж тронулся, и только тогда граф заметил, что Ноэль скромно присел на переднее сиденье. Его приниженность очень не понравилась г-ну де Коммарену.Сядьте же рядом со мной! — приказал он. — Вы что, с ума сошли? Разве вы не мой сын?Адвокат, ни слова не говоря, уселся рядом с грозным стариком, стараясь занимать как можно меньше места.Он претерпел жестокое потрясение в кабинете г-на Дабюрона, и обычная самоуверенность и то несколько чопорное хладнокровие, под которым он скрывал чувства, покинули его. К счастью, по дороге у него было время перевести дух и несколько прийти в себя.На всем пути от Дворца правосудия до особняка отец и сын не обменялись ни словом.Когда карета остановилась у крыльца и граф, поддерживаемый под руку Ноэлем, вышел из неё, на прислугу это произвело впечатление взрыва.Правда, слуг было не слишком много, едва ли полтора десятка, так как почти всех лакеев вызвали во Дворец правосудия. Но едва граф и адвокат поднялись наверх, все они, как по мановению волшебной палочки, собрались в вестибюле. Они сбежались из сада и конюшни, из подвала и кухни. Каждый был в своей рабочей одежде, а один молодой конюх притопал в сабо, выстеленных соломой, и, надо сказать, выглядел он на мраморных плитах пола точь-в-точь как кудлатая дворняга на персидском ковре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119