Ему не хватало дерзости для рискованных эффектов, в результате которых проявляется истина.Г-н Дабюрон с трудом приспосабливался к иным методам, используемым без зазрения совести наиболее суровыми из его собратьев. Ему, к примеру, претило обманывать обвиняемого и ставить ему ловушки. В прокуратуре о г-не Дабюроне отзывались: «Трусоват». А все дело было в том, что при одном воспоминании об известных судебных ошибках волосы у него вставали дыбом. Ему нужны были не внутренняя убеждённость, не предположения, пускай самые правдоподобные, а только самые непреложные доказательства. Он не давал себе отдыха вплоть до дня, когда обвиняемый склонит голову перед уликами. Товарищ прокурора, смеясь, даже упрекал его, что он ищет не столько преступников, сколько невиновных.Начальником уголовной полиции в ту пору был прославленный Жевроль, которому ещё предстоит сыграть важную роль в драме наших героев. Человек он был несомненно способный, однако ему недоставало настойчивости, а кроме того, его частенько ослепляло невероятное упрямство. Потеряв след, он не желал в этом признаться, а тем более возвращаться назад. Он обладал замечательной отвагой и хладнокровием, и ничто не могло привести его в замешательство. Тая в сухощавом теле поистине геркулесову силу, Жевроль, не колеблясь, шёл один на один с самыми опасными преступниками.Но главной его особенностью, гордостью и величайшим достоинством была выдающаяся, необычайная память на лица. Достаточно ему было в течение пяти минут посмотреть на человека — и все: тот навсегда запечатлевался в его памяти. Отныне Жевроль мог узнать его где угодно и когда угодно. Ни самое невероятное окружение, ни самое немыслимое стечение обстоятельств не способны были сбить его с толку. Он уверял, что, глядя на человека, запоминает только его глаза. Людей он узнавал по взгляду, не обращая внимания на черты лица.Несколько месяцев назад в Пуасси был проведён опыт. На троих арестантов набросили покрывала, чтобы скрыть особенности сложения каждого, на головы надели плотные капюшоны с вырезами для глаз и в таком виде показали Жевролю. Он тут же, ничуть не колеблясь, назвал трех своих бывших подопечных. Только ли случай помог ему в этом?Помощником Жевроля в ту пору был ставший на праведный путь бывший правонарушитель — великий пройдоха и весьма искусный в сыскном деле молодчик, к тому же люто завидовавший начальнику полиции, которого он считал посредственностью. Звали его Лекок.Комиссар, начавший уже тяготиться ответственностью, встретил следователя и двух полицейских как избавителей. Он вкратце изложил факты и прочёл составленный им протокол.— Вы действовали совершенно правильно, сударь, — заявил судебный следователь, — все сделано безукоризненно, однако кое о чем вы забыли.— О чем, господин следователь? — переполошился комиссар.— Когда вдову Леруж видели в последний раз и в котором часу?— Сейчас дойду и до этого. Её видели вечером во вторник в пять двадцать. Она возвращалась из Буживаля с корзиной съестного.— Господин комиссар, а вы уверены, что время указано точно? — поинтересовался Жевроль.— Вполне, поскольку имеются совпадающие показания двух свидетелей — госпожи Телье и бочара, которые живут неподалёку. Они сошли с омнибуса, отправляющегося из Марли каждый час, и заметили на просёлочной дороге вдову Леруж. Прибавив шагу, они догнали её и беседовали с нею до самого её дома.— А что было у неё в корзине? — осведомился г-н Дабюрон.— Этого свидетели не знают. Им известно только, что она несла две запечатанные бутылки вина да литровую бутыль водки. Вдова жаловалась на головную боль и сказала, что, хотя в канун поста принято веселиться, она собирается лечь спать.— Ну что ж! — воскликнул начальник полиции. — Я знаю, где следует искать.— В самом деле? — промолвил г-н Дабюрон.— Черт возьми, да это же яснее ясного. Нужно найти высокого брюнета в блузе. Водка и вино предназначались ему. Вдова ждала его к ужину. Вот он и пришёл, любезный воздыхатель.— Однако, — осторожно вмешался явно несогласный с ним бригадир, — она ведь была нехороша собой и довольно стара.Жевроль с насмешкой взглянул на честного жандарма.— Да будет вам известно, бригадир, — сказал он, — что женщина при деньгах молода и мила всегда, когда ей это нужно.— Быть может, в этом что-то есть, — отозвался следователь, — однако меня, скорее, заставляют задуматься слова вдовы Леруж: «Если понадобится, будет и больше».— Я тоже обратил на них внимание, — поддержал его комиссар.Но Жевроль уже не давал себе труда слушать. Словно взяв след, он принялся кропотливо изучать все уголки комнаты. Потом вдруг подскочил к комиссару.— Не во вторник ли, — спросил он, — изменилась погода? Две недели подмораживало, а потом полило. В котором часу пошёл здесь дождь?— В половине десятого, — ответил бригадир. — Я поужинал и решил обойти танцевальные заведения, и как раз на Рыбачьей улице меня застиг ливень. За десять минут на дороге образовался слой воды с полдюйма.— Отлично! — сказал Жевроль. — Стало быть, если этот субъект явился сюда после половины десятого, башмаки у него должны были быть в грязи; в противном случае он пришёл раньше. Были тут чьи-нибудь следы, господин комиссар?— Должен признаться, мы не обратили внимания.— А вот это весьма досадно, — с неудовольствием отозвался Жевроль.— Погодите, — сказал комиссар, — мы можем проверить, нет ли их в другой комнате. Там ничего не трогали. Мои следы и следы бригадира отличить легко. Давайте-ка посмотрим.Комиссар отворил дверь, и Жевроль первым делом остановил г-на Дабюрона:— Прошу вас, господин следователь, позволить мне произвести тщательный осмотр, прежде чем туда кто-либо войдёт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119