— Неужели ты не хочешь с нами посидеть, мы так редко видим тебя, — сказал он, плотоядно улыбаясь.
— Не хочу, — все так же высокомерно ответила Кристина.
— И все же мы просим тебя составить нам компанию. — Антон прижал ее к стене и, приблизив свое лицо к ее лицу, сказал: — Будь умничкой. Хороших девочек мы любим, а плохих наказываем. Хотя некоторым это тоже нравится. — Он улыбнулся ровными белыми зубами, и эту улыбку можно было с равной вероятностью считать и угрожающей, и нежной. — Вспомни, нам было так хорошо вместе!
— Я тебя ненавижу, — ответила Кристина.
— А как ноздри трепещут! — с восхищением сказал Антон. — Хищница, тигрица. Да что твой Вадим в тебе понимал. Упустил такую бабу, и ради кого… — Он даже покачал головой, как бы изумляясь совершенному обмену.
Кристина поняла, что просто так уйти ей не удастся. Она была готова драться до последней капли крови, но силы были неравны. Она быстро оценила обстановку. До двери было значительно дальше, чем до кухонного окна. И хотя Лидия жила на пятом этаже, ради того чтобы не поддаться Антону, Кристина была готова броситься из окна. В этот миг она осознала, что лучше смерть, чем унижение.
Все это пронеслось у нее в голове в считанные доли секунды, пока Антон держал ее за руки, и она все больше и больше прижималась к стене, рискуя вдавиться в нее, по мере того как тело Антона медленно, но неотступно приближалось.
Внезапно взгляд Кристины упал на Лидию, которая в своем смешном наряде и раскраске под карнавальную ведьму выглядела сейчас особенно нелепо на фоне гор пустых бутылок и грязной посуды. Она, скрестив руки на груди, внимательно наблюдала за разыгравшейся перед ее глазами сценой, и Кристина уловила в ее глазах ревность.
— А ты! — крикнула она подруге, теперь, скорее всего, бывшей. — Ты нарочно меня сюда вызвала! Ты же знала, что будет!
— Лидуша — мой верный песик, — криво усмехнувшись, сказал Антон. — Она хорошая, послушная девочка, и я хочу, чтобы и ты тоже стала такой.
Вместо ответа Кристина неожиданно для самой себя плюнула прямо в склоненное к ней красивое лицо.
Антон отшатнулся — этого он не ожидал. Но захват при этом не ослабил. На его лице появилось жестокое, даже злобное выражение.
— Сука, — сказал он. — Это я запомню. На коленях будешь умолять. Лида, — негромко позвал он. — Вытри мне лицо. — И, заметив, что Лидия мечется в поисках чистой салфетки, которой не было, раздраженно сказал: — Полотенце принеси.
Он тяжело дышал винными и табачными парами прямо Кристине в лицо. Появилась Лидия с кухонным полотенцем в руках. Она подошла к Антону и стала вытирать ему лицо. Получалось у нее на редкость неуклюже, видно с координацией у нее было совсем плохо. Она возила по лицу Антона, как ленивая служанка, которую не в меру придирчивая хозяйка заставила протирать мебель.
— Да откуда у тебя руки растут! Фефела! — раздраженно сказал Антон. — И что это за дерьмо? Погрязнее тряпку не могла найти?
— Ты же сказал — полотенце, — буркнула Лидия.
— Ну и дом!
В другой момент Кристина бы, наверно, расхохоталась. Но сейчас было не до этого. Она поняла, что судьба дала ей шанс. И она воспользовалась им. Она присела и на полусогнутых метнулась в сторону. Лидия не сразу сообразила, что происходит, она все еще бормотала что-то про прачечные, где подменивают белье, и пока Антон отбрасывал ее вместе с полотенцем с дороги, он замешкался еще на полсекунды. Этого Кристине хватило, чтобы добежать до двери и открыть замок, благо она не раз бывала у Лидии и знала, как она открывается.
Впоследствии, вспоминая эту сцену, Кристина удивлялась, кто и как надоумил ее поступать так, а не иначе. В ней проснулась хитрость преследуемого животного, которое не рассуждает и не раздумывает, что Делать в следующую секунду, а инстинктивно принимает правильное решение, повинуясь заложенной в нем изначально мудрости предков.
Антон настиг ее на выходе и схватил за рукав. Кристина рванулась и громко крикнула почему-то: «Отойди, Убьет!!» — и ее крик эхом прокатился по широкой мрачной лестнице. Антон на миг отпустил ее, и она с силой захлопнула за собой дверь, а затем, сняв туфли, побежала, но не вниз, а вверх и, дойдя до последнего, седьмого этажа, юркнула в темную нишу перед самой дальней дверью и замерла, почти не дыша.
Внизу хлопнула дверь и раздались мужские голоса — их было несколько, но среди них отчетливо слышался дискант Лидии, умолявшей отпустить ее, то есть Кристину. И когда кто-то сказал: «Надо посмотреть наверху», Лидия вдруг громко крикнула, что внизу промелькнула какая-то тень. И тогда все (сколько их было?) бросились вниз. Через некоторое время они вернулись; мужские голоса ворчали, что вокруг столько подворотен, что все парадняки не обшаришь, а Лидия сказала, что хватит привлекать внимание соседей («У Поросенковых племянница в милиции работает!»).
Все это Кристина запомнила.
И все-таки еще не пять и не десять минут она простояла, прислонившись к чужой двери в чужой парадной, и только потом с возможной осторожностью решилась наконец спуститься вниз — ступая по грязным ступеням по-прежнему в тонких носках, она мышкой прошмыгнула мимо двери, за которой скрылся Антон, но и после этого вовсе не торопилась надевать туфли и без оглядки выбегать из парадной. Звериная память предков напомнила ей о «мерседесе», где также могла таиться опасность. Поэтому, спустившись до первого этажа, Кристина, вместо того чтобы спокойно выйти на улицу, вылезла через окно во двор-колодец, откуда можно было пройти в другой, сообщающийся с ним двор, и дальше на Гороховую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151