— недоуменно спросил Самарин, скатываясь на роль деревенского дурачка.
— Чего, не понимаешь что ли? Ну, на нашей же площадке.
— Так что же, он ее там поселил?
— А вот этого не скажу, не знаю. Может, познакомились, когда он сюда переехал. Такое тоже бывает. Я со своим, царство ему небесное, тоже так познакомилась. На фабрику в Красном селе устроилась, в общежитии поселилась. Обед стала готовить, а соли-то нет. Пошла в соседнюю комнату, а там он сидит. Вот и познакомились. Может, Валентин Петрович тоже за солью зашел.
— Может быть, — покорно кивнул Дмитрий.
Соседку Любу, по счастливой случайности оказавшуюся хирургической медсестрой, следовало проверить. Вот тебе и отсутствие связей.
Апполинария Сидоровна еще долго рассказывала о благородстве Барханова, а Самарин думал, что это очень умный человек. Действительно, очень умный. Делал дома операции, оборудовал современный кабинет, поселил рядом хорошую (в этом Самарин не сомневался) медсестру, которую можно вызвать в любое время дня и ночи. И вот — нападение во дворе. Ведь очевидно, что хотели убить именно Барханова, а не того бомжа, который на свое горе надел чужое пальто. И сам хирург должен был это понимать лучше всех остальных. Знал ли он, чьих это рук дело? По крайней мере, догадывался. Хотя при его клиентуре, скорее всего, могли быть варианты. И что же он делает? Продолжает жить, как жил, не пытаясь защититься? Нелогично. Скорее всего, его хотели убрать из-за того, что он владел какой-то информацией. Похоже, так. Значит, он либо договорился с теми, кто пытался его убрать, либо постарался как-то защититься от них. Ведь ясно, что они не остановятся.
— И завсегда звонил, где бы ни был, куда ни уехал, — прислушался Самарин к тому, что продолжала рассказывать тетя Паня. — Всегда спрашивал, как там дома, все ли в порядке. И о здоровье обязательно, «как чувствуете себя, Апполинария Сидоровна», меня завсегда по имени-отчеству…
— И часто он уезжал? — спросил Дмитрий.
— Ну, бывало, — неопределенно развела руками тетя Паня, — уезжал.
— А куда обычно?
— Да кто ж его знает? Говорил, в командировку ненадолго. Куда у людей командировки бывают? Но звонил исправно.
— А вы на субботу-воскресенье домой уходите, когда он в отъезде? — осторожно спросил Самарин.
— Нет, тогда спала тут, — тетя Паня подозрительно покосилась на него, — а чего это ты так интересуешься? Говорят тебе, Валентин Петрович — честный человек, кристальный. Таких еще поискать! А что какие-то звери хотели на него собак напустить, так это небось завистники. Завидуют люди, когда кто-то живет лучше их самих. Вот и спускают собак! А несчастные, которые вообще ни причем, гибнут.
— Завистники, значит… — покачал головой Самарин. — А может быть, кто-то из его бывших клиентов? Вынул из него пулю, а тот поправился и забеспокоился — доктор-то знает, что пуля была.
— Можа, и они… — нехотя согласилась тетя Паня. — Но им большого интересу в том нет. А вдруг снова? Что тогда? В травму ехать? А оттуда в милицию сообщат, это уж как пить дать…
Судя по всему, тетя Паня разбиралась в делах своего любимого работодателя значительно лучше, чем хотела показать. И дальнейшие вопросы Самарина уводили ее в опасную сторону. Поэтому она решительно поднялась со скамейки.
— Ладно, хватит тут лясы точить. У меня уборка стоит. Я почитай кажинный день влажную уборку делаю. Потому как хирургия!
— Спасибо вам большое, Апполинария Сидоровна, за то, что уделили мне время, — Самарин также поднялся.
— Ну ладно, прощевайте, — тетя Паня махнула на прощанье рукой, повернулась и быстрой, совсем не старушечьей походкой пошла в сторону дома на Кирочной.
Дмитрий остался стоять Что-то во всем этом разговоре было ужасно неправильным Нужно было немедленно проанализировать всю беседу и вычислить причину беспокойства. Ощущение было довольно стойким.
Он медленно двинулся к остановке автобуса, по пути пытаясь сообразить, что было странного в тети Паниных словах. И, когда раздолбанный Львовский автобус со скрежетом распахнул пред ним двери, Самарин понял. Она говорила о Барханове в прошедшем времени.

Глава 45. Странная интонация

— Докладываю, Дмитрий Евгеньевич, — Катя Калачева углубилась в распечатку. — Любовь Егоровна Борская, 1972 года рождения, по образованию хирургическая медсестра, закончила медицинское училище номер семь с отличием, работала в Институте Скорой помощи до 1998 года. Затем уволилась по собственному желанию, с тех пор числится временно неработающей. Проживает: улица Кирочная, дом три.
— Катюша, выясните, пожалуйста, когда она переехала по этому адресу и при каких обстоятельствах. Поменялась, купила квартиру или что. Уточните параметры и описание квартиры и так далее.
— Вы совсем за дурочку меня принимаете, Дмитрий Евгеньевич, — хмыкнула Катя. — Конечно, я посмотрела. Она переехала на Кирочную из Веселого поселка в том же 1998 году, когда оставила работу. Квартиру купила. Пятьдесят шесть квадратных метров, двухкомнатная. Я сразу обратила внимание. Медсестры у нас не то чтобы очень богатый народ. А тут квартиру покупает и с работы увольняется. Не понимаю, почему таких сразу не проверяют, чем они занимаются.
— А как насчет презумпции невиновности, Катя? А права человека? А гражданские свободы? То, о чем ты говоришь, может интересовать только одно ведомство: налоговую инспекцию. А мы в ней пока не служим.
— Ну вот и гуляют такие Борские по свету. Теперь ее ищи-свищи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127