кивнула она, словно прочитав его мысли.
— А разве собакам ставят капельницы? — спросила Штопка. — И как же?
— Они от нас мало отличаются, — ответил врач. — Размерами только. Потому и капельница детская.
Он открыл портфель, достал одноразовую капельницу, какой-то раствор в большой бутыли, резиновые жгуты.
— Найдите что-нибудь, к чему можно подвесить бутыль с раствором. — обратился доктор к Штопке.
Та заметалась по комнате, схватила бамбуковую вешалку с рожками, на которой в спальне висели халаты.
— В самый раз, — сказал доктор, снова ставший для Штопки Айболитом. — Теперь придется нам всем подождать. Минут сорок пять-час, не меньше.
— Почистим ему кровь, — сказала медсестра Таня.
— Таня, глюкозу, — время от времени говорил он, и сестра подавала ему нужную ампулу.
Пес покорно лежал на боку, позволяя людям, пахнущим болезнью, делать с ним все, что им заблагорассудится. Ведь рядом стояла Хозяйка, а раз она считает, что так нужно, значит, так и есть. Чак даже не шевельнулся, когда человек с неприятным запахом туго перетянул ему лапу, и только слегка дернулся, когда он больно уколол ее иглой.
— Умница, хороший песик, — Штопка гладила Чака по голове. — Молодец. Теперь нужно лежать.
Лежать на боку было неудобно, мешала капельница, болела от укола лапа, но сил на сопротивление не было. Постепенно боль притупилась, сильно захотелось спать.
— Теперь ему уже не больно, но придерживать нужно, а то игла выскочит и все наши труды пропадут даром.
Чак лежал, чувствуя, что постепенно дурнота исчезает, а приходит усталость. Он закрыл глаза и вспомнил себя щенком. Какой же он был тогда глупый и ничего не понимал в жизни! Иногда даже не мог понять, кто живой, а кто нет. Малышом он думал, что машины — это большие вонючие звери, а лифт — грозное страшилище, и только потом понял, что вещи неживые, просто люди умеют заставить их двигаться, как они умеют открывать белый шкаф на кухне, в котором лежат всякие вкусные вещи. И все-таки забавно вспоминать себя маленьким и глупым. Одно Чак знал точно — ему повезло, как ни одной другой собаке на свете. У него были самые лучшие на свете хозяева.
Постепенно боль и жар спали, стало легче дышать, и Чак задремал.
— А я думала, нужно выбривать шерсть, чтобы капельницу ставить, — сказала Штопка.
— Многие так делают, — отозвалась Таня, — но это потому, что не могут сразу найти вену. Олег Глебович — виртуоз.
— Перестаньте, Танюша, — сказал Айболит. — Мало ли чего не умеют делать дилетанты.
— Коновалы, — кивнула Таня.
— А вот это вы зря. Коновал — старое название ветеринара. Я и есть коновал, и тем горжусь, — засмеялся Айболит.
Штопка видела, что, по мере уменьшения уровня жидкости в бутыли, Чак дышит ровнее, и отчаяние стало отступать. Жаль, что Митя, как всегда, на работе. Вдвоем было бы легче.
Наконец час прошел. Доктор быстро выдернул иглу из лапы и помазал место укола.
— Спасибо вам, доктор, — сказала Штопка.
— Но вы понимаете, что лечение нужно продолжать. Мы очистили кровь, снизили температуру, поддержали сердце, но до выздоровления далеко. Возможно, капельницу придется поставить еще раз, а может быть, и не один.
— Да сколько угодно, только бы спасти его! — воскликнула Штопка, провожая доктора и его помощницу. — Может быть, сразу день назначим?
— Нет, звоните, — покачал головой доктор, и, помолчав, добавил задумчиво. — Как еще дело повернется. Медсестра потрепала Чака по голове.
— Красивая собака!
Они с доктором переглянулись, и Таня сказала:
— На всякий случай оставьте бутыль и все ампулы, мало ли, кому-то другому придется работать, он будет знать, что было сделано.
— Но разве… — удивилась Штопка…
— Ну, конечно, мы приедем, если сможем, — улыбнулась Таня. — Поверьте мне, все будет хорошо.
Штопка вернулась в комнату как на крыльях. Чак выглядел значительно лучше. Он стоял посреди разгрома в гостиной, виляя хвостом.
Теперь Штопка была уверена — Олег Глебович и Таня спасут Чака. И оттого хотелось кружиться по комнате, подпрыгивать до потолка, совершать еще какие-нибудь невообразимые глупости, хотя собственной собаке демонстрировать дурашливость и несерьезность хозяйки, пожалуй, было бы несолидно.
— Прорвемся, Чак! — сказала Штопка псу. — Все будет хорошо.
В тот день Дмитрий вернулся домой раньше обычного и в хорошем настроении. В конце концов, преступники — это часть работы, но может быть у сыщика не мировая скорбь, а просто хорошее настроение. Хотя бы потому что выдался солнечный день, или по другому несерьезному поводу.
Вечером позвонила Агния и сказала, что они с Глебом и Герой уезжают в Усть-Нарву. Ну что ж, должна же им улыбнуться судьба.

Глава 35. Усть-Нарва

То, что у природы нет плохой погоды, верно далеко не для всех мест. Бывают такие, где нет как раз хорошей. Например, если вы идете или едете по набережной Фонтанки в час пик. Там, что жара, что холод — одинаково противно. Усть-Нарва, или как ее правильно теперь называют, Нарва-Йисуу, принадлежит к местам с противоположной «ПОРОДНОСТЬЮ». Здесь всегда хорошо.
Вообще, кто бы ни придумал провести конференцию журналистов северо-западной Европы в этом месте, был совершенно прав. Двухэтажные уютные корпуса бывшего санатория Министерства обороны бывшего СССР выглядели весьма живописно в прозрачном сосновом лесу. Дорожки ветвились среди черничников, вереска и зарослей малины, вливаясь в центральную асфальтированную аллею.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127