Этот рецепт надо было всегда держать при себе, а при встрече обязательно показать своему городскому доктору.Эсфирь Самуиловна сильно тогда расстроилась из-за ее сердечного приступа. Врачи всегда говорили, что у Ксенечки здоровое сердце, но и мать и отец ее умерли как раз из-за кардиологии. И поэтому Эсфирь Самуиловна сама наказала не стесняться, а немедленно звонить своему доктору.– Как же я ему позвоню! – сопротивлялась Ксенечка. – Он мне подарил путевку, а я – такая неблагодарная!Но потом, после звонка, она снова расцвела, сразу оделась и вышла из дома вместе с тетей Фирой. И не обязательно было быть таким прозорливым человеком, как тетя Фира, чтобы догадаться, к кому Ксенечка поехала! Она даже напевала что-то легкое, так ей стало хорошо после разговора со своим доктором!И только приехав домой и обнаружив в собственной сумке рецепт, написанный египетским врачом, тетя Фира расстроилась снова. Все-таки годы брали свое, и вот пожалуйста – вместо того чтобы вернуть важную бумагу Ксенечке для показа доктору Парамонову, она увезла ее с собой.А Ксенечка, которая чувствовала себя совсем здоровой, хотя тетя Фира очень советовала ей беречься и всегда теперь носить при себе нитроглицерин, прямо от врача зачем-то поехала к своей знакомой, которая жила далеко за городом. И там с ней случился новый сердечный приступ. От которого никто уже ее не спас, даже «скорая помощь», которая так и не сумела пробиться к ним сквозь сугробы, и поэтому пожилая женщина-врач явилась через три часа после вызова.Все это и вспоминала Эсфирь Самуиловна, а потом, когда вернулся ее квартирант Алеша, пересказала ему.Ксенечку там за городом и похоронили. Так решила знакомая по ее работе. И это было разумно. По крайней мере, будет кому ухаживать за ее могилой. Спасибо, что назад в город Эсфирь Самуиловну подвезли другие Ксенечкины знакомые по работе на своей машине, – не будь их, бедную девочку даже похоронить было бы некому.Алеша, поглаживая кота Ваську, который мгновенно перебрался к нему, внимательно слушал рассказ тети Фиры, а потом вдруг спросил:– Дайте-ка взглянуть на рецепт этого Апокалипсиса, тетя Фира.– Не Апокалипсиса, а Ассаргадона, Алеша, – поправила Эсфирь Самуиловна. – Да что в нем можно понять, Алешенька! Он же не по-латыни, как у нас принято, а какой-то древней письменностью. Может, это и не рецепт вовсе.– На древнем языке?! – обрадовался Алексей. – Неужели настоящими иероглифами?– Нет, Алешенька. Там иероглифов нет, – успокоила тетя Фира, но странный рецепт врача достала.Это было единственное, что у нее осталось на память от взрослой Ксенечки.Алеша взял исписанный лист желтоватой бумаги, покачал головой и удивленно сказал:– В самом деле, иероглифов нет. Но значки – очень интересные! Это же надо такие выдумать!Взгляд его мгновенно охватил весь древневавилонский текст и навсегда запечатлел в памяти. Переведенный на современный русский, текст звучал так: «ДА ПАДЕТ ГНЕВ СВЕТЛЫХ БОГОВ НА ПРЕСТУПНУЮ ГОЛОВУ!Да падет гнев светлых богов на преступную голову того, кто обманным путем завладел волей и телом несчастной женщины, заслал ей извне болезнь сердца с помощью средств, запретных не только для тех, кто врачует методами нынешних наук, но и для посвященных, кто проник в круг тайного знания.Этой записью я останавливаю умысел злодея и проклинаю его деяние, и да оборвется нить его жизни так же скоро, как он желал того для обманутой им жертвы, едва он возьмет в руки этот манускрипт!Да исполнится воля великих богов!Ассаргадон, потомок Син-Лики-Уннини».
Это был не рецепт – старинное заклятие, которым пользовались посвященные со времен Древнего Вавилона, а может быть, и еще при древних шумерах.– Интересный рецептик, – проговорил Алексей, возвращая лист бумаги в руки тети Фиры. – А квартирку свою она, значит, подарила этому своему доктору Парамонову? – повернул он разговор к более низменной теме.Эсфирь Самуиловну такой вопрос немножечко задел, потому что она и сама после похорон, трясясь на заднем сиденье «Жигулей» между знакомыми Ксенечки, поймала себя на нехорошей мысли: завещала бы Ксенечка эту квартиру ей, вот и переехали бы теперь они с Алешей из своей коммуналки.– Конечно, Алеша. Квартира отдана благотворительному фонду. Они столько добра сделали для девочки! Ксенечка последние месяцы как на крыльях летала от радости.И тут тетю Фиру как громом ударило: а вдруг этот самый Парамонов – не такой уж хороший специалист и честный человек?!Но она тут же пристыдила себя за это подозрение: ее Ксенечка хотя и была восторженным человеком, но не могла до такой степени заблуждаться в людях.
Скажи несколько лет назад Эсфирь Самуиловне Файнберг, что она заведет себе квартиранта, да еще одинокого мужчину средних лет, она бы от возмущения дара речи лишилась. Но теперь всякий раз, когда Алексей Снегирев неожиданно уезжал на дни и даже недели, она была как потерянная, ощущая в сердце давящую пустоту.Это сейчас она ходит, с трудом переставляя ноги. Особенно если надо подниматься по лестнице, потому что лифт в очередной раз сломали мальчишки. А когда-то все доктора в хирургическом отделении желали, чтобы на операциях им помогала она, в прошлом фронтовая медсестра. И было у нее прозвище Фира Метеор, которое впустую медработнику не дают.Бывает, что некоторые женщины до старости не набираются ни жизненного опыта, ни ума, а тетя Фира многое понимает в этой жизни с полуслова. Поэтому уже через неделю после того, как она привела абсолютно незнакомого, неизвестно откуда появившегося мужчину с рюкзаком в свою коммуналку, ей стало понятно, что, может, он и инженер, за которого себя выдает, но кроме этого кто-то еще, чья жизнь соединена с опасными и страшными тайнами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111