Бери ее с собой! – кричал приятель.Только тогда он оглянулся и вспомнил, что вообще-то зашел к однокласснику, чтобы дальше идти с ним вместе на день рождения к другому приятелю.На дне рождения он побыл чуть-чуть, потому что думал только о книге, завернутой в газету и лежавшей в прихожей. Крадучись он выбрался из шумной квартиры и всю дорогу до дому почти бежал с книгой за пазухой.А дома, торопясь, читал всю ночь. На другой день, вернувшись из школы, снова начал ее читать. Уже внимательней, с самого начала. Дочитав до конца, стал перечитывать в третий раз.С тех пор многие страницы этой книги он помнил наизусть.
Владлен Парамонов возвращался домой в мрачном настроении. Использовав все знакомства, ему удалось наконец устроить матушку в престижную клинику, которую в разговорах называли просто по номеру. Клиника номер сто двадцать два. Говорили, что прежде в ней лечили только секретных деятелей, связанных с оборонкой. И лечили по-настоящему, не то что в Свердловке.Матушка у него была не так уж и стара – меньше шестидесяти пяти, но неожиданно случился Один инфаркт, потом второй. А теперь она почти перестала выходить из дому. А если куда направлялась, то едва ли не через каждый шаг хваталась одной рукой за стену дома, другой за сердце и Принимала нитроглицерин.– Пока не поздно, надо делать коронарное шунтирование, ельцинскую операцию, – еще полгода назад сказал ему кардиолог-профессор в другой больнице.Но то была обычная городская больница. Имени Ленина. Осталось у нее это имя или сняли его, он толком не разобрался. Однако врачам в общедоступных больницах он не верил. И потому стал искать ходы в престижную.Однако и здешний профессор сказал то же самое.– Операция очень дорогая. Если вы в силах заплатить двадцать тысяч, то ее можно сделать без очереди. Но у вас, как я понимаю, таких денег нет.Профессор был крупным рыжеватым человеком с огромными ручищами. И Владлен представлял, как этими ручищами он роется внутри грудной клетки, перешивает сердца, подшивает клапаны.Говорил он сочувственно и так, словно у него была одна-единственная больная – матушка Владлена.– Нужно поставить ее на очередь, однако она у нас очень большая, года на четыре. И я боюсь, что ваша мама не дотянет. Есть третий вариант: вы вносите только часть суммы – пять тысяч. Это – на покупку специальных лекарств. Все остальное мы делаем бесплатно. Тогда операция возможна через год. А год, я думаю, ваша мама сможет прожить.– Я подумаю, – ответил Владлен.– Поймите, мы себе ничего не оставляем. Я почти каждый день говорю с родственниками, и каждый раз мне стыдно. Рады бы делать только бесплатно, но государство нас не финансирует. Или вовсе отказывайся от операций, или вот так, как мы.– Я подумаю, – повторил Владлен.– Сердце мы ей подтянем насколько возможно и недели через две выпишем.Войдя в подъезд, Владлен сразу сунулся в железный почтовый ящик квартиры, где жила их лестничная телезвезда Костикова. Там лежал лоскуток бумаги с одним словом:
«Согласна».
Это уже был другой разговор. Он и сам знал, что ничего хорошего нет в том, что он решил заняться шантажом. Но и выхода у него не было. Ясное дело, Костиковой достать пять тысяч легче, чем ему. С нее наверняка ничего не убудет. Зато и матушка поправится.
Чуть больше двух лет назад одна контора предложила фирмочке, в которой тогда трудился Владлен, провести в домах микрорайона кабельное телевидение. И почти в те же дни какие-то алкаши заявились в их офис, когда он сидел как раз один, и высыпали на стол интересные штучки размером с пуговку. Всмотревшись в них, он пришел в неописуемый восторг и удивление. Это оказались гляделки и подслушки!Он не стал допытываться у алкашей, где они это добро приватизировали. Скорей всего, из подвернувшегося контейнера с грузом, что пересекал просторы России и был заказан какой-нибудь сверхсекретной службой.Владлен постарался сделать скучное лицо, отвалил алкашам какую-то мелочь, как бы просто из жалости, и нехотя отодвинул гляделки в сторону.Но, едва они удалились, сгреб их в коробку, переложил поролоном и после работы отнес домой. А тут как раз пришла пора ходить по собственному дому с установкой заказа. Общей антенны у них давно не было – поломали бомжи, разгуливающие но крыше из одной части чердака в другую. Жильцы давно повырывали подводку к ней и пользовались комнатными антеннами. Поэтому он проводил кабель с лестницы в квартиру, а там – туда, куда указывали хозяева. И кое у кого поставил гляделки с подслушками. Надо же было проверить их в деле.Работали они отлично, и Владлен, когда было нечего делать, мог смотреть теперь собственное кино – из личной жизни соседей.Жизнь у соседей оказалась на редкость малоинтересная. Он скоро бы бросил это занятие как не оправдавшее себя и снял бы у них дорогостоящие гляделки, если бы не одна из квартир. Та, в которой проживала Аня Костикова с сыном. Увиденное там стоило всех его затрат. Ну тихонюшка с добрым обволакивающим голосом!Вот уж где черти водились!Иногда он наслаждался впрямую, так сказать, живым репортажем. А иногда – записывал, оставляя еще и на потом. Так у него получилось несколько полнометражных фильмов. Со вздохами, стонами и всем, что им сопутствует.Однако мысль о пяти штуках запала ему в душу совсем недавно. После бесед с кардиологами насчет матушкиной операции. И вот же, вроде бы начинало светить! Туда, где лепят кирпичи В здании районного суда собрались мужики-автомобилисты из соседних с бедолагой домов. И жена умершего вместе с дочкой.– Будем драться до последнего, – говорили автомобилисты. – Человеку благодарность надо выдать за очистку общества, а не судить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111