Сому! Мамочке твоей?
— Ну, сорок скоро.
— Самый возраст! Люблю сорокалетних трахать! Это они с криком «ура» делают! — Данила даже прнчмокнул. — Ты сам-то много телок перетрахал?
— У меня есть девушка, — угрюмо проговорил Пётр. Идти вместе с этим звероватым человеком ему расхотелось, но он не знал, как от него отвязаться.
— Ну и как? — заинтересованно спросил Данила.
— Что — как? — переспросил Пётр ещё более угрюмо.
— Позиций много попробовали? Или только оральный?
— Да пошёл ты! — Пётр даже остановился.
— Чего ты?! — удивился Данила. — Ну спросил. Спроси меня про меня, я тебе все скажу. Дай руку. — И он схватил Петю за руку. — Во, потрогай тут — видал?
Торчит. Все время стоит, как колонна на Дворцовой площади. Я тебе спину мылил, а сам думаю: засажу-ка я пареньку сейчас, хоть порадуем друг дружку. Жопка у тебя такая аппетитная. Тебе этот художник, который тату делал, что — разве не сказал?
— С какой стати? — Петру даже показалось, что у него уши покраснели от всех этих дурацких разговоров.
— Так они же всех, кого рисуют, трахают, художники эти.
— Не знаю, меня не трахали.
— Ладно, ладно, меня — тоже не трахали. А я перетрахал много! — Данила мечтательно прикрыл глаза. — Недавно лейтенантик один попался, пришёл к нам в бассейн — такой нежный… Слышишь, я у тебя программу спишу, пойдём к нам в бассейн!
— Нет, у меня дела, — ответил Пётр, радуясь, что они подошли к дому и разговор скоро закончится.
— Да, сорокалетние — это класс. А вот лолиток я не люблю, лолитки, хуже них только дырка в замке.
Как раз на этой фразе Пётр стал открывать дверь. Их встретила мама, и Пётр, перехватив взгляд Данилы, которым тот стал её разглядывать, неожиданно почувствовал ярость. «Скажет ещё гадость — врежу по морде!» — подумал он. Хотя Данила, похоже, — был не только выше его, но и намного сильнее.
«Нью-ворд» занимал двенадцать дискет. Хорошо, Пётр недавно купил новую коробку. Да и время на запись тоже ушло немалое.
— А мыльница у тебя есть? — неожиданно спросил Данила, когда работа подходила к концу.
— Какая мыльница? Тебе руки помыть?
— Да нет, я про фотоаппарат спросил, — засмеялся Данила, — а ты подумал про ту, в которой мыло? Мылом хорошо член намазывать, когда сухостой. Но ещё лучше вазелином. У меня в десятом классе прозвище было — Даня-Вазелин. Так есть фотоаппарат? — Зачем? — «Зачем-зачем»! Затем! Есть, спрашиваю?
— Ну, есть.
— Неси. И кадров пять плёнки. Много не надо. Хочу одну фотку сделать. Раз в бассейн со мной не идёшь, тут её сделаю.
— Какую фотку?
— Доставай аппарат, увидишь.
Чтобы скорей отвязаться, Пётр решил исполнить и эту просьбу. Последней аппарат брала мама, и он лежал где-то у неё. Но оставлять Данилу в комнате одного не хотелось. Ещё сопрёт что-нибудь! И Пётр повёл его за собой.
— Мама, а где у нас фотоаппарат? — крикнул он, не доходя до кухни.
— Он тебе зачем? — спросила Ольга Васильевна и вышла к ним. — Понимаешь, завтра он мне понадобится.
— Нам на минутку.
— На минутку можно. Он у Павлуши, только не больше двух кадров.
Петя повёл Данилу за собой назад, но тот не удержался, обернулся, посмотрел на Одыу Васильевну и заговорил противно приторным голосом:
— Какие тут мамочки ходят сладенькие!
Но Петя зло его оборвал:
— Кончай придуриваться!
Они вернулись с фотоаппаратом в комнату Петра. — А то, может, в бассейн все же сходим, а? — спросил Данила как ни в чем не бывало. — Я тебе телочку подберу.
— Слушай, давай короче, у меня дел — бездна! — Пётр уже с трудом сдерживался. — Что тебе надо снимать? Из дома его уносить нельзя.
— Да я ж тебя хочу снять на память. — Это ещё зачем?
В разговоре с ним Пётр постоянно чувствовал смущение.
— Во, испугался! — Данила захохотал. — Подумал, что я твою жопку хочу снять, да? Ну честно признайся!
— Ничего я не подумал.
— Я твою тату хочу кой-кому показать, понял? Очень она мне нравится.
Свитер сними, а брюки можете оставить — как у врача на медосмотре.
— Зачем?
Раздеваться снова перед этим скотообразным парнем Пете не хотелось.
— Ну разденься, слышь! — стал уговаривать Данила. — Да не бойся ты, не буду я тебя трахать, раз сам не хочешь. Я только тату щёлкну, и все. — Превозмогая отвращение, Пётр снял свитер, рубашку, майку. — Вот так-то лучше, — обрадовался Данила и несколько раз блеснул вспышкой. — Значит так, — сказал он по-хозяйски и положил на письменный стол сто долларов. — Это за программу, плёнку и позирование. Адресок твой я помню. Как-нибудь наведаюсь. Надо тебя к нам в бассейн сводить… У нас хоть воды и нет, зато компания весёлая.
— В бассейне нет воды? — удивился Пётр. — Прямо как в анекдоте про сумасшедших.
— А то чего бы я в баню ходил? Зато компания хорошая, — повторил он. — Может, пойдёшь?
Пётр закрыл за ним дверь и его немедленно потянуло под душ, пусть даже под холодный.
— Что за идиота ты приводил? — спросила Ольга Васильевна старшего сына, когда тот появился на кухне.
— Да так, случайный знакомый, — проговорил он, оправдываясь.
ЦЕРКОВНЫЕ СВЕЧИ ЛУЧШЕ СТАВИТЬ УМЕЮЧИ
— Миша, я, конечно, тебя разбудила…
— Олечка! Что случилось?
— Нет Пети. Ушёл неизвестно куда и не вернулся. Как могла коротко она рассказала о том, что случилось в последние часы.
— Все понял, — остановил её Михаил. У него были какие-то знакомые среди милицейского начальства. Несколько раз его приглашали для каких-то сложных экспертиз. — Прими что-нибудь, хотя бы тёплой воды с мёдом, и немного поспи.
Как только выяснится, сразу позвоню. И ты сразу мне звони, если он вернётся.
Миша сделает все, что только возможно, это она знала. И не только ради неё. Просто он из тех людей, про которых сочинили пословицу-оценку, почему-то казавшуюся ей в школе банальной и глупой:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125