— Слушай, жить с молодым мужиком в одной квартире столько лет и не переспать с ним — это же аморально! Вы-то как с Димкой? Неужели ни разу?
Она такие разговоры немедленно отметала. Точнее, они как бы пролетали мимо неё и исчезали в пространстве. Что поделаешь, каждая профессия слегка изменяет представления о мире у тех, кто ею занимаются. Хирурги не падают в обморок от вида крови, а патологоанатомы спокойно завтракают рядом с трупом. Считается, что в балете больше голубизны и розовости, в драматических театрах — пьянства и измен, а у журналистов — разнузданной болтовни. Но Агнию нечистые разговоры не интересовали никогда. Да и где было догадаться пронырливым девицам, которые обожали слоняться с важным видом по халявным фуршетам в поисках выгодного знакомства, что её брат со школьных времён неистово влюблён лишь в одну и ту же девочку из параллельного класса с нелепым прозвищем Штопка. Прозвище абсолютно не подходило Елене, но стало привычным. И надо же было такому случиться, что благодаря дикому стечению обстоятельств, пока вокзальные менты терзали схваченного по ошибке Глеба, настоящий маньяк-преступник как раз выбрал своей очередной жертвой красавицу Елену Штопину. И Дмитрий, словно в дамском детективном романе, успел появиться в последнее мгновение. В результате решилась судьба всех четырех — Дмитрий соединился наконец со своей Леной, а она, Агния, полюбила Глеба.
Хотя уже прошло два года их семейной жизни, она не переставала удивляться чуткости мужа. Вот и теперь — стоило посмотреть на него, как он сразу открыл глаза и улыбнулся:
— Закончила? Читай. Я — весь внимание.
ИЗ КНИГИ АГНИИ САМАРИНОЙ
Она была маленькой старушкой со сморщенным личиком, но улыбалась широко и радостно. И радовалась, по-видимому, тому, что ею заинтересовался хоть кто-то в целом мире.
— Да, Шолоховы жили именно в этой квартире. Хорошо, что вы застали меня дома, а то у нас на лестнице остальные жильцы — все новые, они бы и не сказали вам. В нашей коммуналке я одна такая, даже в блокаду здесь… У меня и удостоверение есть — «Житель блокадного Ленинграда», хотите покажу?
Старушка пустила Агнию в кухню, которая была одновременно и прихожей.
Оттуда в глубины квартиры уходил полутёмный, похожий на тоннель, коридор.
— Сколько у нас здесь комнат? — переспросила старушка. — Шестнадцать.
Жильцов, конечно, меньше — это раньше в каждой комнате жили по трое, а то и по шестеро. Сейчас проживают в четырех, в остальных — только прописаны, а живут где-то в своих квартирах. Если хотите, — предложила она, — я вам покажу комнату, где жил Антоша с родителями…
И в этот момент в квартире раздался длинный пронзительный звонок.
— Вот ещё посетители, — сказала старушка.
— Жилконтора! — отозвались из-за дверей весело и чуть пьяно мужские голоса. — Открывай, бабуля! Не бойся, сейчас будем двери менять.
Старушка открыла, и трое мужчин, которыми руководил четвёртый, покряхтывая, втащили в квартиру новые двери. Грохнув ими об пол, мужики встали посередине кухни-прихожей.
— Дальше куда? — спросили они старшего.
— Сейчас разберёмся, — сказал их начальник. — Так, седьмая дверь справа.
Понесли! — И он повернулся к старушке:
— Свет зажгли бы, а то посшибаем тут все.
Старушка суетливо побежала вперёд и щёлкнула выключателем. Агния пошла следом за ними.
— Как же так, без жильцов?! — залепетала она начальнику.
— А вам что, звонка из жилконторы не было, чтобы сидели по своим конурам и ждали? Если кого дома нет, выломаем двери и будем ставить новые. Нам такой приказ спустили от губернатора — сделать все за день.
— Ломать не надо! — испугалась старушка. — У меня от всех комнат ключи, я же ответственный квартиросъёмщик. Вдруг у кого прорвёт батарею или ещё что…
Коридор был обшарпанным, с облезлым потолком и пятнами плесени на обоях, в полутьме это не так бросалось в глаза, но когда зажёгся свет… Процессия остановилась почти в самом конце — там, где коридор упирался в двери, за которыми журчала вода.
— Нам бы бачок поменять, а то я прошу, прошу. Этот ведь совсем прогнил!
— Ладно, поменяем! — щедро пообещал главный и оглядел Двери. — Что за хренотень? Тут, что ли, когда-то художник жил? Этот, как его… Молохов?
— Шолохов, — поправила Агния.
— А нам по барабану: Шолохов, Молохов. Нам приказано замену начать с его двери. А то, говорят, к вам иностранцы ходят, неудобно. В коридоре тоже проведём зачистку. Это же надо так его засрать!
— У нас последний раз делали ремонт после Финской.
— Чего финской? — не понял главный. — При чем тут баня?
— Я говорю, после Финской войны.
— Д-а-а… так это когда было?! Тогда ещё Сталин, наверно, жил? Ладно, ты мне баки не забивай, где тут на двери рисунок?
— Какой рисунок? — не поняла старушка.
— Который здесь был! Здесь рисунок был на двери! Нам ведено с неё начать замену.
— Этот-то! — обрадовалась старушка. — Так его увезли жильцы. Как съезжали, так дверь сняли, а новую поставили. Вон, видите? — И старушка легонько постучала по двери. — Другая дверь-то! И комната пустая. Хотите, открою? Сейчас в ней никто не прописан.
Главный вопросительно переглянулся со своей компанией и приказал: .
— Ну показывай!
Старушка отыскала в кармане замызганного халата нужный ключ, легко повернула его в замке и распахнула двери. Агния ощутила нежилой запах пыли и вслед за мужчинами заглянула в узкую, как вагон, пустую комнату. Единственное окно её смотрело на тёмную кирпичную стену.
«Здесь и солнца никогда не было! — подумала она. — Как же он рисовал?!»
Мужики внимательно осмотрели двери с внешней и внутренней стороны, даже попробовали отколупнуть пальцами краску.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125