– Может быть, ваша сестра? Или невеста? – спросила Римма. Она уже загорелась мыслью помочь найти Савве близких. – Давайте сделаем цветной ксерокс этой фотографии и отдадим ее во всероссийский розыск. Или в газетах можно напечатать. Если в сумасшедшем доме сумели отыскать пленного венгра, то уж тут-то Россия. Эта Татьяна должна откликнуться. А с ее помощью можно выйти и на родственников. Вдруг это ваша жена?
– Не знаю, – с сомнением отозвался Савва. – Пожалуй, нет. Я просто не помню, а когда напрягаюсь, у меня сразу сильно болит голова.
Мечты одного директора
Ныне здравствующий директор детского дома своих подопечных детей ненавидел. Как, впрочем, и страну, в которой жил. На вопрос: «Есть ли у вас мечта?» – он многие годы сам себе отвечал однозначно: «Свалить отсюда как можно быстрей».
– Вот она, Россия-матушка, – говорил он соседям, переступая через зловонную лужу, которая регулярно, почти каждый вечер, появлялась в подъезде. – Родились в дерьме, в дерьме и умрем.
Лужу напускали по очереди два хронических алкоголика, Толя и Витя, жившие на той же лестнице. И как их ни воспитывали другие жильцы, даже били, толку от этого не было.
Его детский дом был забит детьми дегенератов, которым в нормальном обществе и рожать бы не позволили. Но с другой стороны, именно нормальные страны, словно сумасшедшие, слали им всяческую помощь. Все больше вещами и детским питанием. Так и тут присосались чиновники из районной администрации – выстроились в очередь, чтобы он каждому из них отстегивал. Но зато комната для интимных встреч – это уж было его ноу-хау. Два года назад, когда он ее оборудовал, на коже аж сыпь появилась от страха. И ничего – все, слава Богу, идет благополучно. Даже несколько крупных чинов пользуются. Можно только удивляться тому, как эти новые господа зациклились на нестандартном сексе. Или подавай им Лолит, или пацанов. Он и сам один раз попробовал с пацаном, думал, может, и правда есть какое особое удовольствие – нет, никакой радости. Но вот даже такой магнат, как Беневоленский, которому все вроде бы доступно, даже тот начал пользоваться. Не догадывается, что за это ему придется заплатить не одного-двух, а сотни три Франклинов.
Поначалу директор мечтал купить на берегу Черного моря дом с мандариновым садом. Летом сдавать комнаты отдыхающим, осенью собирать мандарины, которые растут сами по себе на невысоких деревьях, и жить как король. Но потом на этом самом берегу так забурлило, что мечту о доме пришлось отложить до того времени, пока там устаканится жизнь. Однако жизнь в солнечной Абхазии не устаканивалась, а даже под Сочи покупать дом стало опасно. Тогда мечта его слегка географически сдвинулась. Он слетал по путевке в Анталию и понял, что нашел райское для себя место. Даже познакомился с несколькими владельцами ресторанчиков, которые прежде были такими же, как он, совками и вспоминали прежнюю жизнь как дурной сон.
– А что, дело решаемое, – сказал ему бывший преподаватель атеизма, житель города Ростова Гриша, а нынче мусульманин Махмуд. – Есть небольшой капиталец – и ты король!
И теперь директор детдома заканчивал накопление своего капитала.
Последним вкладом в капитал должны были стать доллары от Беневоленского.
Как же этот магнат, такой ушлый в своем деле, не подумал, что всю его любовь директор снимает на камеру. В принципе, никакой злобы директор к магнату не чувствовал. Какую злобу может испытывать крестьянин к корове, которую каждый день доит, а потом режет на мясо? Да никакой. Только заботу и благодарность. Так и директор. Магнат Беневоленский был для него той же дойной коровой. Но теперь настало время вести его на скотобойню.
Директор запаковал большой из плотной бумаги конверт с видеокассетой, надписал: «Г.И.Беневоленскому, в личные руки» и заклеил скотчем. Внутри конверта было и письмецо, в котором директор излагал свою просьбу, а также предупреждал, что теперь за сохранность его директорской жизни отвечает сам Беневоленский, потому что пять копий лежат по разным адресам и готовы по первому сигналу лечь на стол Генеральному прокурору. Как-никак, статью в УК Российской Федерации о растлении малолетних пока никто не отменял. С копиями он, конечно, преувеличил. На самом деле была одна, она хранилась дома, и даже жена о ней не догадывалась.
В качестве выкупа директор просил немного – всего пятьдесят тысяч зеленых. Для такого, как Беневоленский, это все равно что чихнуть. Он так и писал: «Для Вас это – пустячок» а для меня – радость".
Спустя несколько минут после того, как конверт был вручен нарочному – собственному племяннику, которому директор доверял и не такие дела, – объявился и сам магнат. Он всегда звонил неожиданно, но пока директору везло – во время визитов комната для интимных встреч была как раз свободна.
В этот раз директору пришлось долго ждать прихода знатного гостя у калитки под моросящим дождем. Видимо, у того что-то стряслось по дороге. Директор даже забеспокоился: уж не столкнулся ли племянник с магнатом и не вручил ли уже тот пакет. Это в его планы никак не входило. Но едва он собрался вернуться в корпус, как терпение было вознаграждено. Запропастившийся магнат появился и отрядил «на конфеты детям» две бумажки с портретами президентов: Франклина и Гранта. Исходя из будущей суммы – пустячок, а приятно.
А спустя недолгое время нагрянул другой гость, после которого в душе директора многое переменилось.
Второе пришествие троицы
Савва первым услышал, как кто-то осторожно открывает наружную дверь. Пунечка услышала второй. Она подняла голову и навострила белые пушистые ушки, удивляясь:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117