Раздевайся, я сейчас чайник поставлю.
– А я на минутку, – говорила Римма. – Просто проходила мимо твоего дома, свет вроде горит, дай, думаю, загляну, на мальчишек твоих посмотрю. Я же их уже сколько времени не видела!
– А мальчишек-то как раз и нет, – развела руками Ольга. – Петр какую-то компьютерную халтуру нашел, вроде у самого Беневоленского, а у Павлуши встреча гномов. Гномов, ты не ослышалась, – пояснила она, увидев немой вопрос на лице подруги. – Он у нас толкинист. Так что придется нам сидеть по-стариковски, своей компанией. Сейчас пойду позову Савву Тимофеевича.
– Как, ты сказала, его зовут? – изумилась Римма.
– Савва, – ответила Ольга. – Савва Тимофеевич. Морозов.
– Да уж, – покачала головой Римма. – Ну и имечко.
– Мало ли, у тебя тоже не самое частое.
Когда Ольга ушла с кухни, Римма так и впилась глазами в дверь в ожидании этого таинственного мужчины, относительно которого Ольга только и делала, что темнила и не говорила, ни кто он, ни где работает, ни сколько получает.
Наконец дверь открылась, и долгожданный Савва вошел в кухню. Римма едва смогла скрыть разочарование. Это было совсем не то, что рисовало ее воображение: высокий, но уж очень худой, плечи острые, лицо обыкновенное, да еще в очках. Оправа, правда, металлическая, красивая, и глаза из-за стекол смотрят серьезно и внимательно, но это был вовсе не Жан Клод Ван Дамм и не Брюс Уиллис. Короче, не «Аполлон в джинсах», как она сама когда-то охарактеризовала мужчину своей мечты.
– Савва, – сказал человек и протянул ей руку. Рука его оказалась на удивление сухой и твердой.
– Римма, – внезапно присмирела старая подруга. – Вот зашла к Ольге, давно не виделись.
Чтобы скрыть непонятное смущение, Римма открыла коробку с тортом.
– Торт «Сказка», – улыбнулся Савва, – да какой свежий! В «Норде» брали, наверное?
– Да, – кивнула головой Римма. – Как вы догадались?
– Не знаю, – пожал плечами Савва. – Само в голову пришло.
– И часто вы вот так догадываетесь?
– Бывает, – снова улыбнулся Савва и как будто виновато развел руками.
– Интересно, как это вы догадались про «Норд»? Вы, наверное, ленинградец, то есть петербуржец? – спросила Римма как бы невзначай. Этот вопрос она задала далеко не случайно. Она боялась, что легковерная подруга окажется жертвой какого-нибудь иногороднего брачного афериста, которому нужна только жилплощадь и прописка.
– Да, я думаю, что я петербуржец, то есть ленинградец, – ответил Савва.
– Что значит «думаете»? Вы что, в этом не уверены? – стала докапываться Римма, которой такой ответ показался более чем подозрительным.
– Скорее, уверен, но не на все сто процентов, – задумчиво ответил Савва. – Просто я не помню.
– То есть? – Римма была окончательно сбита с толку.
– Со мной нечто произошло, скорее всего травма головы, после чего я потерял память. Но когда я вижу предметы, которые я видел раньше, я вспоминаю их как некое «дежа-вю», понимаете? Невесть откуда является знание, которого не может быть. Например, я вошел в эту парадную, зная заранее, как тут расположены квартиры, какие почтовые ящики на стене. Как будто был здесь раньше. А вот в других городах таких чувств не возникало. Ни в Баргузине, ни в Иркутске, ни в Чите…
– Как-то не верится даже, – покачала головой Римма. – Прямо мексиканский сериал какой-то. Это у них все время кто-то память теряет. В жизни такого не случается.
– В жизни случается такое, – усмехнулся Савва, – что, если бы сценарист и режиссер решили показать это на экране, все бы сказали: «Фантастика! Это уж совершенно нереально». Вы только присмотритесь к своей жизни, вспомните случаи из жизни знакомых.
– Да, пожалуй, вы правы, – улыбнулась Римма и, понизив голос, сказала:
– Взять вот хоть ту же Ольгу. Жили скромненько: она – учительница, он – обычный инженер, и вдруг на тебе – почти новые русские! Квартира-то… Или, например, я. Устроилась наконец работать. Воспитательницей в детдом. Расписывали – показательное детское учреждение. Даже Беневоленский недавно приезжал. А на самом деле – такая жуть, станешь рассказывать, никто не поверит. Директор – ворюга. Все тащит: одежду, которую благотворители шлют кипами, еду. Да это уж ладно. Он мальчишками торгует! – Римма сообщила это Савве шепотом, перегнувшись к нему через кухонный стол.
– То есть как торгует. Продает?
– Дает ими попользоваться новым русским. Ну, понимаете, в каком смысле. Такое вот у нас в Павловске показательное учреждение. Хотела оттуда бежать сломя голову, так директор даже угрожать стал, говорит: «Знаете, у нас тут место очень странное, то кого-нибудь машина собьет, то электричка переедет. И все почему-то тех, кто увольняться собирается». Вот так.
– Вы мне адрес этого детского дома скажите, если помните.
– Конечно, помню. А вы говорите, Ольга. Ольга у нас всегда в везунчиках..
Римма не договорила, потому что на кухню вернулась Ольга,
– А что торт не разрезали?
– Так тебя ждем! – воскликнула Римма. – Чай, наверное, уже заварился, давайте я разолью.
– Только мне не надо, спасибо, – виновато улыбнулся Савва. – Мне просто горячей воды.
– Ну хоть для цвета чуть-чуть заварки, – настаивала Римма.
– Нет, – твердо ответил Савва. – Не надо, прошу вас.
– Ну хоть капельку!
– Римка, ну ты совершенно не изменилась! – воскликнула Ольга. – Ты всегда хочешь, чтобы все было по-твоему. Ну оставь ты его в покое, не пьет человек ни чая, ни кофе, понимаешь? Не пьет!
– Так и пусть не пьет, – кивнула Римма. – Я же говорю – каплю заварки для цвета. Ну что за безобразие: чашка кипятка? Даже просто с эстетической точки зрения.
И она решительным жестом налила Савве в чашку довольно приличное количество заварки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117