– Я говорю, товарищ генерал-полковник, это наш Вольф Мессинг, – советовал образованный адъютант.
И за Антонием была послана машина.
Его поставили перед командующим. Тот сурово оглядел линялое обмундирование и растоптаную обувь бойца и, прикрывая зияющий чернотой рот, спросил:
– Найти утерянную вещь сможешь?
Антоний, не очень понимая, где он и с кем разговаривает, ответил:
– Раньше всяко находил.
– А зубы?
– Зубы? – удивленно переспросил Антоний. – Зубы, ежели они не проглочены, так и тоже найду.
– Сколько нужно времени?
– Коли недалеко, так и получаса хватит.
Командующий разрешающе махнул рукой, и эксперимент начался.
Антонию были предоставлены личные покои прославленного генерала – бывшая учительская сельской школы, С другой стороны двери посадили для наблюдения через отверстие замка молодого офицера-переводчика, который томился без дела.
Уже в первые десять минут Антоний убедился, что потерянной челюсти на территории штаба нет. И тогда он решил сделать то, что не раз повторял при нем приемный отец, – обратиться за помощью к духам. На нем не было ни тяжелой шаманской одежды, ни бубна-тунгура с деревянной колотушкой и железной рукояткой в виде волчьей головы, но танец и заклинания он исполнить мог. И потому начал свое камлание с обращения к великому духу по имени Кээлэни:
– Данный высшими лучшими родителями, лучший Ёгюр Кээлэни, приди! Приди ко мне своею широкой мыслью, тебя заклинаю я! Приди!
Он почувствовал, что великий дух услышал его, поэтому расставил руки, раскрыл широко рот и заговорил голосом самого Кээлэни:
– На какую беду вы заставили кричать этого шамана к верхнему и нижнему месту?
Теперь, когда связь с духом была налажена, Антоний пересказал ему свою просьбу. И всевидящий великий дух согласился помочь своему посреднику. Антонию оставалось лишь вежливо поблагодарить великого Кээлэни.
– Ну, скоро? – спросил нетерпеливый адъютант прильнувшего к дверному глазку переводчика. – Чего он там?
– Кружится, бегает по комнате и чего-то бубнит.
– А ну дай посмотреть. – И адъютант отодвинул переводчика от двери.
В эти мгновения Антоний как раз вступил в разговор и с другими духами, и те рассказали ему, где находится пропавшая челюсть. Они, правда, рассказали, как могли, на своем языке, что было не очень-то понятно современному человеку в условиях фронтовой жизни. Тем более, что когда Антоний стал расспрашивать духов о подробностях, дверь распахнул адъютант и беседа сразу оборвалась.
Антония даже шатнуло, и лицо его посерело от внезапного перехода из одного мира в другой.
– Ну, что тянешь резину? Говорил, в полчаса управишься, – грозно спросил адъютант. Он уже стал бояться позора.
– Так точно, управился, – ответил вошедший в себя Антоний. – Зубы надо искать поблизости. Тут рядом дом. В нем – женщина в белом, с белыми волосами. Не старая. У нее – мешок, похожий на чемодан. Там – зубы.
Беловолосой была тридцатилетняя докторша, военврач, которую командующий использовал как женщину.
– Так, – задумчиво проговорил адъютант. – Без самого генерала это дело не разрешишь. Придется докладывать.
Командующий страдал. Продуманная боевая операция без участия его командирского голоса повисала в воздухе, рушилась. А еще он ожидал, что с минуты на минуту его вызовут в штаб фронта и он предстанет там таким, каким есть. Когда адъютант влетел в его кабинет и тихо, на ухо, сообщил подробности, он поморщился и приказал немедленно доставить докторшу к нему.
Докторша была приведена прямо от хирургического стола.
– Таня, отдай мои зубы, – требовательно, хотя и шамкая, выговорил генерал. – Они у тебя в саквояже. Тебе ничего не будет. И мужу твоему тоже. Отдай, и мы с тобой распрощаемся. Я подпишу приказ, чтобы вы были вместе.
Ошарашенный, но старающийся скрыть удивление, адъютант отправился в комнату, где были личные вещи докторши, и там из саквояжа была извлечена генеральская челюсть.
Через несколько минут все штабные услышали зычный рокот генеральского голоса. И центральная битва за железнодорожный вокзал, которая была спланирована на самом верху, в Кремле, получив новое дыхание, двинулась к победному окончанию.
– Бойца ко мне, – распорядился командующий.
Антоний в это время наедал живот кашей. Когда его снова поставили перед генералом, адъютант принес железный ящик, в котором хранились боевые награды. Командующий вынул орден Красной Звезды, сунул бойцу в руку и отдал распоряжение:
– Фокусника переодеть в новое обмундирование, подобрать сапоги, наградной лист оформить. Оставишь его при штабе.
Но, пожалуй, больше всех была счастлива докторша. Вместе с супругом они в первые дни войны ушли добровольцами на фронт, надеясь, что будут работать вдвоем в одном госпитале. Однако стоило ей попасться на глаза командующему, как семья была разведена по разным местам. А затем ей, влюбленной в своего мужа, было сказано прямой просто:
– Будешь спать со мной. Пока раз в неделю. Чаще не получится. Тогда и у мужа все будет хорошо. И чтоб без женских фокусов: делай так, чтоб тебе и мне было в удовольствие.
В первую ночь она шла, как Иисус на Голгофу. Но Голгофа не может повторяться еженедельно. И тогда, решив хоть чем-нибудь малым отомстить генералу, она унесла под утро его челюсть. Однако у докторши не хватило сил ее выбросить.
И все же довольно скоро Антонию пришлось дважды за день стрелять в человека, как в мишень на учении.
Первой его жертвой стал бывший политрук, который после легкого ранения возвысился до батальонного комиссара. Зачем он прибыл в штаб, Антоний не ведал. Новоиспеченный комиссар ту же самую докторшу, которая показалась ему аппетитной, пропустить не смог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117