Громко не кричали, чересчур яркий и дымный огонь не разводили.
По плану Романа, все золото, которое они должны были надыбатъ за один раз, полагалось честно поделить на равное количество паев. Но он как организатор и вдохновитель получал два пая. Этот вариант был бесспорен, и его приняли все, тем более что ребята они были не жадные. Хотя как знать, во что мог превратиться каждый из них, ощутив себя богачом.
Поэтому Роман продумал не только план подхода, но и план выхода. По этому плану они сдавали все золото дальнему родственнику его жены, который ждал их на той железнодорожной станции, откуда начался их водно-пешеходный маршрут. Родственник состоял при бизнесе и расплачивался с ними сразу на месте баксами. Хотя при этом они теряли процентов тридцать, зато все дальнейшее их не касалось. Что он делал с тем золотом потом, было уже его дело. Они возвращались домой чистыми и быстро разбогатевшими. А в туманных далях такой же поход планировался и на следующее лето.
На всё и всех у них были припасены две бутылки коньяка. И в первую ночь Роман разрешил выпить им по граммулечке, чтобы расслабиться. За неделю перехода по буреломной тайге с неподъемными рюкзаками они сильно измотались. Это когда-то геологов доставляли в нужный квадрат вертолетом.
Но теперь они добрались до места. Судя по всему, после экспедиции Романа здесь никто не был. Километров за двести ниже по Витиму стояло большое село под названием Бодайбо – в недавнем прошлом своеобразный центр золотодобычи Ленского бассейна. Таежная река Витим была притоком Лены, так же, как их ручей – притоком Витима. Поначалу Роман и планировал лететь прямо в Бодайбо. Но теперь, когда часть приисков была заброшена, поселки обезлюдели, и толпы оголодавших, но приметливых и опытных людей, шастали, перебиваясь случайными заработками. Их группа стала бы слишком приметной. Поэтому Роман выбрал более трудный путь, но зато такой, где можно, сразу отойдя от реки, раствориться в тайге.
Ночью все, кроме Романа, крепко спали. Роман же сидел у крохотного костерка и сторожил лагерь. Он решил отдохнуть днем, когда расставит людей, покажет простейшие приемы работы с кайлом и убедится, что все пошло, как планировалось. А пока, привалясь спиной к толстой сосне, он наблюдал, как черное бездонное звездное небо пересекают время от времени огоньки – то летели самолеты, быть может, из Иркутска на Бодайбо и Диксон или из Читы на Хатангу, если эти рейсы сохранились по-прежнему.
В ту ночь он не знал, да так никогда и не узнал, что в самолете, полет которого он наблюдал в виде яркой звездочки, сидел тот, кто уже спланировал его смерть.
На четвертый день работы к лагерю вышел дед с бородой до пояса. В это время один из шестерых, дежурный по лагерю, как раз приготовил обед – вермишель с тушенкой и чай.
– Савин! – негромко крикнул ему Роман. – Как там у тебя, скоро?
– Обед! Обед! – призывно ответил дежурный.
И тут из-за ближнего густого мелколесья появился лесной дед. Он шел без ружья, с линялым рюкзаком за спиной и длинным толстым посохом. Сам он был немалого роста и глядел на мир спокойными светло-голубыми глазами.
– Золото, значит, забираете, ребята? – спросил он собравшихся к обеду.
Все помолчали, вопросительно посмотрев на Романа. Роман, решив, что темнить перед таежным стариком глупо, согласился:
– Забираем, дед, совсем малость. Чего ему в скале быть?
– Садитесь с нами, – предложил Савин.
Дед уважительно присел вместе со всеми, и Савин хотел было в свободную миску положить ему общей горячей еды, издающей ароматные запахи. Но дед от еды отказался, зато подставил свою зеленую эмалированную кружку под чай. А в ответ выложил довольно свежий хлеб, аккуратно завернутый в сероватую холстину. Ребята, которые последние недели питались лишь сухарями, возликовали.
– Откуда хлеб, отец? Вроде продмага здесь не было… – удивился Роман.
– Сам пеку. Вчера как раз и испек.
– Так ты близко живешь? А что без ружья ходишь? – Ребята говорили хотя и уважительно, но все же интонация превосходства городских жителей чуть-чуть проскальзывала. Но дед ее как бы не замечал и отвечал всерьез:
– Не так, чтобы близко… А ружье мне зачем, если я вышел за корнем, зверь меня и так знает. Кто хочет – подойдет, кто не в настрое – отойдет.
Старик похлебал чай и, еще раз оглядев всех, посмотрел на скалу.
– Золота здесь много, золота мне не жалко, берите сколько унесете, если надо, – проговорил он с одобрением. – Только место это дурное. Побереглись бы вы, ребята, от него бедой пахнет. А если уж такая у вас нужда, я могу и другое какое место указать – там его, этого золота, и не столь много, но зато риску нет.
– Нет, дед, чужого нам не надо. – Роман и дальше решил говорить правду. – Мы это место давно нашли, и чего нам болтаться туда-сюда, как дерьмо в проруби.
– И то верно, – подтвердил дед, стряхнув кружку и укладывая ее в рюкзачок. – Но бедой отсюда сильно пахнет. Я сказал, вы услышали.
– Тебе, может, крупы какой отсыпать или тушенки банку? Мы через неделю уходим, запас у нас есть. Бери, пока тут, – предложил Савин и спросил у Романа:
– Дадим деду?
– Если солью богаты, отсыпьте, – согласился старик, – а другого чего не надо.
Он подставил холщовый мешочек, и Савин отсыпал ему с полкило соли.
– Однако, ребята, побереглись бы вы, – еще раз предупредил он на прощание, сделал десяток легких быстрых шагов и мгновенно растворился в мелколесье.
Трое вышли из леса
Коля Савин был самым младшим в этой компании. Роману он приходился родственником, но таким дальним, что их семейная связь едва прослеживалась в виде туманного пунктирчика – что-то вроде четвероюродного племянника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117