Савва наклонился и бережно вытащил испуганную Пунечку наружу.
– Просто зеленка, – сказал он, рассмотрев яркие пятна на шкурке. – А вот это придется отрезать. Принесите, пожалуйста, ножницы.
К хвосту кошки скотчем была прилеплена записка: «Счетчик включаем завтра».
– Господи, какое варварство! – Ольга не смогла сдержать слез. – Мучить ни в чем не повинное животное! Я уверена, это они забросили ее за холодильник. Сама она не могла туда забраться.
– Я с вами совершенно согласен, – кивнул Савва.
– Живодеры, – Ольга выбросила скотч вместе с запиской в мусорную корзину, – бесчувственные скоты.
– Не уверен, – ответил Савва, осторожно опуская все еще испуганную кошку на пол. – Скорее всего, совсем наоборот. Они не хотели встречаться с вами лично, видно, им уж очень тяжело дался ваш предыдущий разговор. Слишком уж вы их задели за живое.
– Что-то мне этого не показалось, – покачала головой Ольга.
– Ну, они уж постарались скрыть свои чувства, – ответил Савва, – Но, похоже, им было тяжело заниматься вашим делом. Они ведь обещали прийти через три дня и не пришли.
– Пришли через пять, мне от этого не легче.
– Насколько я знаю таких людей, у них есть своя профессиональная этика, набор правил, другими словами. Они неукоснительно исполняют то, что обещали. Если они сказали, что придут через три дня, – придут, будьте уверены. Они ведь должны продемонстрировать свою всесильность и всезнание. Вы должны поверить, что их кара неотвратима, как закон природы. А они появляются на пятый день, да еще, боясь встретиться с вами лично, передают записку через кошку.
– Мучают животное!
– Полноте! Любые другие на их месте просто бы убили ее и положили при входе. Мол, с тобой будет то же самое. А так – бросили за холодильник, приклеили записку скотчем. Милые, мягкосердечные мальчики, куда им в выколачиватели долгов! По ним общество защиты животных плачет.
Ольга улыбнулась. Выходило действительно занятно. Значит, она все же смогла дать «крутым» должный отпор.
– Но все-таки они вернулись.
– Работа у них такая, – пожал плечами Савва. – Вы тоже каждый день идете в школу. А насчет зеленки не беспокойтесь, она отмывается плохо, но вреда не приносит.
– Да, мы ведь мазали ее зеленкой, я знаю, видите у нее на мордочке…
– Аллергия на что-то, – продолжил Савва. – Скорее всего, на этот линолеум. Кстати, и людям он не полезен. Надо бы его сменить, и чем быстрее, тем лучше.
– А вдруг придется менять квартиру, – сказала Ольга. – Тогда какой в этом смысл?
– Э-э, вы эти упаднические настроения бросьте! Если вы в своем воображении нарисуете четкую картину того, как вы продаете квартиру или меняете ее на меньшую, то так и произойдет. Вы моделируете событие, вы его уже создали, как бы это получше выразиться, виртуально. И ему остается только воплотиться в реальность. Ведь не секрет, что многое из того, что с нами происходит, мы притягиваем к себе сами. В частности, когда представляем какое-то событие, особенно если говорим о нем вслух. Так что линолеум пора на свалку. И поскорее. Лучше просто сегодня же.
– Как это – сегодня же? – не поняла Ольга.
– Сегодня – значит, в этот же день. У вас есть чем его отодрать?
– Ой, так как же… – забеспокоилась Ольга, которая никогда ничего не делала с бухты-барахты, как она это называла. И для того чтобы хоть на какое-то время отвратить неизбежное, она сказала:
– Так, может, лучше чаю сначала? Я вот не обедала еще.
– Ну чаю, так чаю.
– Вы хоть разделись бы, – сказала Ольга, не представляя, как Савва будет выглядеть без этой шляпы, которая казалась его неотъемлемой частью. Она бы не удивилась, если бы он так и сел за стол в шляпе.
Савва тем не менее спокойно снял шляпу и повесил ее на тот же крючок, что и куртку. На нем оказался пушистый зеленоватый свитер и такие же джинсы.
Ольга вспомнила, как много лет назад они с Геной ходили во Фрунзенский универмаг покупать ему костюм. Ей очень понравился зеленый, не цвета листвы, разумеется, а благородного темного цвета, переходящего в оливковый. Но, услышав о том, что ему предлагают зеленый, Геннадий буквально взвился: «Я еще пока не председатель колхоза!»
– А вот человек ходит – и ничего, – возразила она тогда.
– А я люблю зеленый цвет, – сказал Савва. Ольга покраснела. Она на миг забыла о его способности угадывать (или читать) чужие мысли.
– А чай? – спросила она. – Тоже зеленый или, может быть, черный?
– А чай – любой.
– С бергамотом будете?
– Давайте с бергамотом.
Выяснилось, что Савва чай пьет без сахара. От еды он также отказался, только погрыз немного крекера с кунжутом.
– Скажите, Савва, – спросила Ольга, – вы сегодня не ехали в трамвае?
– Как будто нет, – покачал головой тот. – А что?
– Нет, ничего. Просто сегодня в трамвае я видела человека, очень похожего на вас, правда, издали.
– Ольга Васильевна, клянусь Богом, я вообще стараюсь не пользоваться транспортом. Это совсем не так сложно. Вот святой Сергий Радонежский всегда ходил только пешком. Выходил из монастыря затемно, а к вечеру бывал в Москве, а расстояние-то там приличное, на электричке минут сорок, не меньше.
«Господи, откуда я это знаю? – пронеслось у него в голове. – Значит ли это, что я бывал там или просто слышал от кого-то…»
– Значит, мне показалось, – с сомнением проговорила Ольга.
– Вы хотели меня увидеть, вызвали в воображении, вот я и пришел, – просто объяснил Савва. – Как, кстати, ваш новый директор?
– Ужас, – ответила Ольга, – хуже не придумаешь. Это просто трагедия для гимназии.
– Ну уж! Не говорите так. Нет предела ни хорошему, ни плохому. Уверяю вас, легко себе представить директора куда хуже вашего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117