Но давайте вернемся к делу. Вы только что назвали меня мистер Аббот. Так вот, я не мистер, я сержант Аббот. Но если на минутку забыть об этом и представить, что мы, два частных лица, болтаем подле камелька, то мне было бы любопытно узнать ваше мнение насчет леса.
Мисс Сильвер поджала губы, но выражение ее глаз осталось по-прежнему добрым. Несомненно, молодой человек вел себя довольно нахально, но, подобно большинству пожилых старых дев, мисс Сильвер питала некую слабость к молодости с умеренным проявлением нахальства. После короткой паузы она сказала:
– Ну что ж, мистер Аббот, здесь почти как у камелька. Что касается болтовни, то в этом у меня уже нет такой уверенности. Возможно, что я уже рассказала вам больше, чем следовало. Итак, для того, чтобы прийти к простому выводу нужна полнота очевидности. Она складывается из определенных слов и поступков, которые накладываются друг на друга, соединяются, разъединяются, снова объединяются. Болтовня или сплетни улавливают и муссируют эти слова и поступки, бросают на них сильный свет, как бы кладут их под микроскоп, а в итоге нарушается их цельность и получается искаженная картинка. Именно это имел в виду лорд Теннисон, когда писал: «Встретив ложь, в которой все ложь, до конца ее разобьешь, но ложь вперемешку с правдой так просто не разберешь», – мисс Сильвер повернула голову и внимательно стала что-то пересчитывать.
Фрэнк Аббот улыбнулся. Улыбка вышла на редкость искренней, хотя в чертах его лица и скрывалось нечто похожее на насмешку. Он заметил:
– Но ведь вы не ответили на мой вопрос. Я считаю, что вы ненамеренно уклонились от него, его смысл ускользнул от вашего внимания. Я говорил, что порой не видно леса за деревьями, и еще спросил вас, в каком лесу, по вашему мнению, мы очутились. Иначе говоря, скрывается ли за всем этим что-нибудь еще, и если так, то что именно? Обычное ли это убийство, которое случается из-за ревности, или потому, что кое-кто потерял контроль над своими чувствами, или за всем этим скрывается нечто большее?
Мисс Сильвер подняла на него глаза.
– Вы чувствуете это, мистер Аббот?
Их взгляды встретились, его светлые глаза сузились, в них явно отражалось напряжение.
– Думаю, что да.
Она кивнула с серьезным видом.
– Согласна.
– А вы не хотите поделиться со мной, что вы думаете по этому поводу?
Мисс Сильвер снова кивнула.
– Думаю, что это шантаж, мистер Аббот.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Миссис Смоллетт появилась в квартире № 1 как раз в тот момент, когда сержант Аббот звонил в квартиру № 7. Предлогом для визита миссис Смоллетт было якобы желание узнать, где мисс Крейн достает бледно-желтое мыло, «а хоть бы и не из-за этого, разве я не могу просто зайти на минутку, ну а потом отправлюсь к себе домой, а мыло я принесу завтра утром». Но на самом деле, ее распирало сознание своей значимости, так как старший инспектор вызывал ее уже во второй раз, и ей не терпелось поделиться этим с кем-нибудь.
Мисс Крейн, пока старая леди отдыхала, слушала ее с глубоким вниманием.
– И конечно, они предупредили меня никому не рассказывать об этом. Полиция всегда так делает. Интересно, они что, считают нас за каких-то музейных мумий или за кого еще? В конце концов, мы все люди, и если у нас есть языки, то разве они не предназначены для того, чтобы пользоваться ими. Не говорить ничего никому, об этом просил инспектор, и, конечно, я не стану этого делать, никому, разве это не ясно, я не из тех, кто болтает, как вам известно.
– Нет, нет, – согласилась мисс Крейн.
Миссис Смоллетт кивнула.
– Ладно, но только между нами. Это мисс Гарсайд. Они подозревают ее, и я вам скажу почему. Знаете кольцо, которое она носила, с таким большим брильянтом?
Вид у мисс Крейн стал недоуменный.
– Нет, не знаю…
Обе женщины сидели на маленькой кухне, причем миссис Смоллетт упиралась спиной в буфет. Тут начал свистеть чайник, стоявший на плите, мисс Крейн принялась расставлять чашки.
– Итак, вы не знаете, – снисходительно заметила миссис Смоллетт. – Мисс Гарсайд одна из самых странных особ. Она всегда надевает перчатки перед тем, как выйти из квартиры, и не снимает их до тех пор, пока не вернется назад. Итак, там всего один брильянт, всего один, зато какой, и она носит это кольцо почти все время. Но едва у нас появилась мисс Роланд, как я вскоре приметила, что у нее точно такое же кольцо. Я так и сказала ей, когда убиралась у нее в квартире. «Забавная вещь, – говорю я ей. – Ваше кольцо и кольцо мисс Гарсайд похожи друг на друга как две капли воды». А спустя неделю мисс Роланд сама говорит мне, что она видела кольцо мисс Гарсайд и что я совершенно права. Это случилось тогда, когда вывозили мебель мисс Гарсайд. Она как раз стояла на лестничной клетке, а мисс Роланд проходила мимо и заметила кольце на ее руке. Итак, когда меня позвали, инспектор подает мне кольцо и спрашивает: «Вы видели его прежде, миссис Смоллетт?» А я ему в ответ: «Каждый божий день». Тогда он продолжает: «И чье это кольцо?» А я ему, мол, это кольцо мисс Гарсайд. Он спрашивает, как я определила, а я ему в ответ, – как же мне не отличить его, когда я видела его перед своим носом каждый день на протяжении добрых пяти лет. Тут он меня спрашивает, а знаю ли я, что у мисс Роланд очень похожее кольцо, я сразу отвечаю ему: «Разумеется! Я много раз держала в руках ее кольцо, так вот, на нем есть инициалы М. и Б. Однажды она мне проговорилась, что это чье-то фамильное кольцо». Наконец, инспектор говорит, что мне можно идти, но никому ничего не надо рассказывать. Мисс Крейн слушала с открытым ртом.
– О! – она перевела дыхание. – О, миссис Смоллетт. Как вы полагаете, что бы это значило, насчет колец?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79