Губы Меады задрожали от признательности. Зачем теперь носить траур по Жилю, раз Жиль оказался жив. Она кинулась вниз в кладовую комнату, чтобы достать оттуда яркие цветные вещи, которые она туда спрятала. У нее был весенний наряд – юбка и джемпер из зеленой и серой шерсти и зеленый жакет. Хотя вместе с джемпером это, наверное, будет слишком жарко, тогда вместо джемпера она наденет тонкую клетчатую блузку. Кроме того, она наденет серого цвета шляпку с зеленым пером, которое она сняла на время.
Когда Меада пробегала по холлу первого этажа со своими нарядами, перекинутыми через руку, то натолкнулась на мисс Крейн. Та вечно куда-то торопилась, но как бы она не спешила, у нее всегда находилось время поболтать. Конечно, жить компаньонкой у старой мисс Мередит, наверное, было очень скучно, поэтому от нее было совсем не легко отделаться. Лифт был где-то наверху, и надежда обрести в его кабине убежище моментально исчезла. Ничего не оставалось, как позволить мисс Крейн выговориться.
Ее близорукие глаза смутно виднелись сквозь круглые и толстые стекла очков.
– Я так спешу. Какой у вас, однако, деловой вид. Вы складываете вещи или вынимаете? Зеленый такой приятный цвет, я всегда так считала. Мне кажется, что я никогда не видела вас в зеленом прежде. Поверить не могу, неужели вы наконец перестанете носить траур. Как это было грустно. Возможно, мне не следовало касаться этой болезненной темы. О, простите меня. Это случилось невольно, не намеренно. О, нет, я совсем не хотела. Всегда приятно видеть молодых людей, которые радуются жизни, тем более, когда вокруг так мало развлечений. Мисс Мередит – это погруженная в печаль страдалица, ей так нужно внимание. Очень много внимания. Порой мне так тяжело, но я не падаю духом. Ей это так необходимо. Она такая чувствительная. Именно об этом я всегда твержу Пакер. Ее настроение вовсе не отличается ровностью, как того хотелось бы Она очень переменчива. И мисс Мередит тут же раздражается. Поэтому я стараюсь все время быть веселой.
У мисс Крейн была одна особенность: во время разговора ее голова устремлялась вперед, при этом ее крупное бледное лицо оказывалось в неприятной близости от вашего. Ее мягкий хрипловатый голос, казалось, лишь слегка возвышался над ее дыханием, ее короткие с небольшим придыханием предложения сыпались быстро, одно за другим, как бисер. В руке она держала сумку для покупок, на ней были надеты старомодная черная фетровая шляпа и видавший виды дождевик – ее неизменный наряд. Она приподняла сумку и доверительным шепотом произнесла:
– Рыба, мисс Андервуд. Мисс Мередит обожает свежую рыбу, небольшой кусочек, зажаренный в панировочных сухарях. Если я не потороплюсь, то рыбу всю распродадут. Мясные блюда она не очень-то уважает, бедняжка. Итак, не сочтите меня грубой, но…
Нет, конечно, нет, – сказала Меада и с облегчением повернулась к спускающемуся лифту. Его тросы от натуги скрипели и визжали. Дверь отворилась, и оттуда вышла Карола Роланд, которая выглядела так, как будто только что сошла с подиума, где велся показ мод: блестящие новые туфли на шпильках, прозрачные шелковые чулки, очень короткий черного цвета наряд, сдвинутая набок крошечная изящная шляпка, а на плечах горжетка из очень больших и очень пышных черно-бурых лисиц. В верхней петле была продета гардения – белый цветок как символ безупречной (кто бы сомневался!) жизни; губы накрашены ярко-красной помадой, кожа искусно покрыта тоновой краской под цвет загара, замечательные голубые глаза и окрашенные в золотистый цвет волосы. Она ослепительно улыбнулась Меаде и произнесла, искусно подражая интонации Мейфэр-манекенщиц.
– О, мисс Андервуд, какие удивительные новости о Жиле. Вчера вечером миссис Андервуд буквально распирало от удовольствия. Хотя она упоминала, что он утратил память. Но это не так, не правда ли?
Костюм на руке Меады вдруг придавил ее своей тяжестью. Она не могла скрыть своего удивления как во взоре, так и в прозвучавшем вопросе.
– Вы его знаете?
Мисс Роланд улыбнулась, блеснув рядом жемчужных зубов и медоточиво произнесла:
– О, да. Но скажите мне, неужели это правда относительно его памяти? Как это ужасно! Он в самом деле утратил ее?
– Да.
– Всю, целиком? Вы имеете в виду, что он ничего не помнит?
– Он помнит только о своей работе. Он не помнит людей.
Красные губы опять тронула улыбка.
– Это выглядит очень странно. Ладно, если вы его увидите, то спросите, не забыл ли он меня. Не забудете?
Насмешливо улыбнувшись, Карола прошла мимо, ее силуэт промелькнул на фоне открывшихся дверей и пропал.
Меада с трудом вошла в лифт.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
В половине двенадцатого миссис Андервуд спустилась в лифте и вышла на улицу. Затем прошла до поворота, вынула горсть мелочи и вошла в телефонную будку, закрыв за собой дверь.
Звонок оторвал мисс Сильвер от ее серьезных размышлений, причем прямо посередине, – хватит ли ее купонов, чтобы приобрести достаточное количество шерсти для того, чтобы связать племяннице Этель новый синий джемпер, в то же время она продолжала вязать пару носочков для малыша Лайлы Джернигам. Она неохотно взяла трубку и услышала, как чей-то высокий жеманный голос назвал ее по имени.
– Мисс Сильвер?
– Да, мисс Сильвер вас слушает. Доброе утро, миссис Андервуд.
Дыхание в трубке внезапно прервалось.
– О! Как вы догадались, кто это?
Мисс Сильвер кашлянула.
– Это моя профессия запоминать голоса. Что-нибудь случилось?
В голосе миссис Андервуд послышалась неуверенность.
– Мм, нет, не совсем. Я разговариваю из телефонной будки. Возможно, мне не стоило вас беспокоить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79