««Глинтвейн для Снежной королевы»»: Эксмо; Москва; 2005
ISBN 5-699-10559-Х
Аннотация
Снежная королева увезла Антошу после кремлевской новогодней елки. Мальчик, надевший только что выигранные роликовые коньки, прицепился к ее повозке, чтобы рассмотреть играющих в ней карликов… Лера наклонилась за упавшим подарком, а когда выпрямилась, брата уже рядом не было. Следователь Самойлов сообщил безутешным родителям, что Антоша вовсе не их сын и был похищен своим биологическим отцом. Их ребенок умер при родах, и главврач роддома Маруся, по совместительству подруга Лериной матери, подменила его собственным сыном. Маруся вынашивала его за деньги, но заказчики отказались от малыша, узнав об аномалии — зачатках крыльев на спине. Леру мало волновали все эти страсти. Она знала только одно: надо найти брата. А поможет ей следователь Самойлов, тем более в его практике это уже не первый случай пропажи людей с врожденными аномалиями.
Нина Васина Глинтвейн для Снежной королевы
— Правда ли, что он умер и не вернется больше?
— Он не умер! — отвечали розы. — Мы ведь были под землей, где лежат все умершие, но Кая меж ними не было.
Г.-Х. Андерсен
Лера
Однажды пасмурным осенним вечером, когда ветер особенно жалобно воет у высоковольтных столбов, заставляя натянутые струны проводов гудеть и содрогаться, а бездомные собаки предпочитают быстро прошмыгнуть в дверь подъезда, наудачу открытую кем-то из отчаянных жильцов, мужчина и женщина за ужином спросили свою маленькую дочку, кого она хочет — сестренку или братика.
Разговор происходил на кухне. Над круглым столом, застеленным поверх скатерти клеенкой с цветочками, низко висела лампа с оранжевым абажуром. Девочка, чертившая ложкой по остаткам манной каши на дне тарелки, подняла глаза и посмотрела на родителей с тем выражением преждевременного для ее возраста понимания и прощения, которое у большинства пап и мам вызывает вполне естественный испуг и — как следствие — неоправданное раздражение. У присутствующих же мужчины и женщины ее взгляд вызвал очередной приступ умиления: они старались придерживаться той прогрессивной теории воспитания, по которой каждый ребенок — это гость, пришелец, посетивший наш мир на счастье присутствующим, и относиться к нему следует как к равному либо как к существу, познающему окружающую его жизнь с непостижимостью собственной логики.
— Я хочу собаку, — сказала девочка, подумала, вздохнула и уточнила: — Сенбернара. Но если это слишком хлопотно, можно хотя бы маленького котеночка?
— Она сказала «слишком хлопотно»! — умилилась мама.
— Мы должны были иначе сформулировать вопрос, — вступил папа. — Она же у нас редкая умница, а мы с нею опять общаемся в рамках общепринятой банальности.
— Вы собираетесь еще размножаться? — уточнила девочка.
Замолчавшие родители, оторопев, посмотрели друг на друга, подбирая выражения за рамками общепринятой банальности.
— Понятно, — вздохнула девочка. — Вы уже все сделали.
Папа попытался выяснить степень ее осведомленности о процессах размножения млекопитающих.
— В смысле… — начал он, — ты хочешь сказать, что мы сделали… А что мы, собственно, сделали такого?…
Он замолчал, потому что мама толкнула его под столом коленкой.
— Да ясно, что, — кивнула девочка. — Вы перестали охраняться, и мама забеременела. Можно мне теперь банан?
— Ты так разговариваешь с нами, — заметила мама, подвигая дочери тарелку с бананом, — как будто мы в чем-то виноваты. Это наше с папой решение, наш выбор…
— А зачем тогда вы меня спрашиваете?
Переглянувшиеся родители кивнули друг другу с некоторым удовлетворением: с логикой у девочки все в порядке.
— Мы хотели узнать, кого ты хочешь — девочку или мальчика, — нашелся папа.
— Все это ерунда, — заметила девочка, осторожно снимая с банана узкую ленточку кожуры. Потом она аккуратно отодвинула оставшуюся оболочку от белой мякоти и медленно начала есть, методично срезая ложечкой понемногу с доступной поверхности банана.
— Почему — ерунда? — удивилась мама, завороженно следившая за ее действиями.
— Во-первых, — заметила девочка, — никакой это не ваш выбор. Мама пьет таблетки, чтобы не было детей. Значит, заберемение получилось случайно. Во-вторых, нельзя заказать мальчика или девочку по своему желанию.
Папа взял задрожавшую руку мамы, сжал ее легонько и успокаивающе объяснил:
— Лерочка видела, что ты регулярно принимаешь таблетки. Она меня спросила летом, не больна ли ты. И я рассказал о преимуществах планирования деторождаемости в семье.
— И о проценте погрешности, — кивнула девочка.
— Да, — кивнул папа, — и о проценте погрешности.
— Получается, что у вас сейчас случился этот самый процент, — Лера продолжала бессердечно поражать родителей своим ясным умом и логикой. — А теперь вы меня спрашиваете, чтобы я тоже была в этом замешана, да?
— Как это?… — не выдержала мама и выпустила-таки из сердца отчаяние, трепыхавшееся там с самого начала беседы. Отчаяние вытекло из глаз двумя небольшими слезинками, задержалось было на щеках, но потом капнуло на ее правую ладонь. Тогда мама отняла свою левую руку у папы и растерла мокрое отчаяние по тыльной стороне правой.
Лера выела ложечкой весь банан и принялась соскребать с внутренней части кожуры белую мякоть тонкими длинными полосками. Брала эти полоски пальцами и закладывала в открытый рот с торжественностью жертвоприношения.
Папа, отслеживающий каждое ее движение, от такой серьезной непосредственности потеплел взглядом и ободряюще обнял жену за плечи.
— Валька, не усугубляй! — серьезно попросил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15