От твоего гладкого сухого ж
ивота.
А на лобке у тебя растет лисья шапка. Пышная, дымчато-рыжая, с темным подпа
лом. Шелковая.
Полетели вместе в Алма-Ату. Ученый совет был потрясен глубиной научного
мышления моего казахского мафиози. Ученый совет был глубоко благодарен
мне за участие в их работе.
Диплом кандидата юридических наук, по-моему, напечатали тут же, в соседне
й комнате. Кожу на переплет сорвали с какого-то подвернувшегося правона
рушителя. А может, не правонарушителя. С подвернувшегося.
И начался фантастический загул. Правовед Касымов разослал по окрестным
колхозам своих бандитов, и мы автомобильной кавалькадой переезжали из о
дного аула в другой, и везде счастливые туземцы хвалились достижениями с
воего животноводства и социально-экономического развития. Бешбармак, ж
ареные бараньи яйца, плов, шашлыки, копченая жеребятина, манты, водочное н
аводнение.
Кошмарное пьянство, гомерическое обжорство. Невероятные достижения.
Герой, депутат, народный любимец, председатель колхоза «Свободный Казах
стан» Асылбай Асылбаев устроил в нашу честь спортивный праздник на собс
твенном колхозном стадионе. А потом Ч с гораздо большей гордостью Ч по
казал построенную методом народной стройки колхозную тюрьму.
Даже я удивился. Это была несомненная пенитенциарная новация. Охраняли т
юрьму сами колхозники, вылитые басмачи.
В тюрьме была одна общая камера и четыре одиночки. Без карцера.
Марина спросила Касымова: «Неужели никто не жалуется?»
А наш ученый юриспрудент весело засмеялся: «Товарищ Асылбаев Ч человек
разумный и передовой, никого зря сюда не посадит…»
Я Ч на всякий случай в тюрьму не заходил. Меня это не касается, я этого не в
идел. А Касымов сообразил, что допустил бестактность по отношению ко мне;
мигнул своим тонтон-макутам, нас мигом загрузили в машины и помчали в сос
еднее село, где он приказал срочно создать новый традиционный старинный
обычай, восходящий к тимуридам.
Нас купали в бассейне с вином. Довольно хорошим виноградным сухим вином,
на поверхности плавали розовые лепестки и плошки с финскими шоколадным
и конфетами фирмы «Марли». Тимуриды наверняка жрали только финский шоко
лад.
Закончилось, как и следовало ожидать, чудовищной выпивкой. Я отключился
раньше. Еле державшийся на ногах Касымов целовал Марине руки и просил да
ть ему любое поручение, чтобы он мог доказать мне свою любовь и благодарн
ость, свою готовность и способность защитить со временем и докторскую ди
ссертацию тоже.
Я, конечно, не видел этого, но зато как хорошо знаю свою хитрую, розовую, кор
ыстную дурочку! Она смеялась завлекательно, одними горловыми переливам
и, ласково отталкивала Касымова, и щебетала, и ворковала, что на гостеприи
мной земле Касымова она еще никогда в жизни не была. И вряд ли будет.
Хотя… Одна мысль, одна светлая идея, кажется, пришла ей в голову!
Чтобы сделать память о пережитой здесь радости вечной, она. пожалуй, согл
асна заключить наш долгожданный брак именно здесь, на древней земле, сре
ди искренних друзей, в простой степной деревне. Но, наверное, это невозмож
но?… Ч Невозможно?! Ч заревел маленький сатрап, глубоко оскорбленный по
дозрением, будто он не может нарушить закон. Ч Я сам буду вашим свидетеле
м! Тотчас послали поднять с кровати председателя сельсовета, завели маши
ны, растолкали меня, ничего не соображавшего, совершенно пьяного и недов
ольного только тем, что им, заразам, неймется среди ночи и они тут, гадины, в
место того чтобы самим спать и мне дать отдохнуть, выдумывают впопыхах н
овые старинные традиционные обряды.
Меня вели до машины под руки, куда-то мы ехали, сидели в какой-то странной к
онторе под знаменем и портретом Ленина, кто-то что-то говорил, потом грох
нул залп из двадцати одного шампанского ствола, залили пеной знамя, все д
ико орали «ур-ра!» и почему-то «го-орько!», обнимали, тискали.
Марина меня целовала и нежно оглаживала, потом снова ехали на машине. Пот
ом спали. Я был такой пьяный, что даже не трахнул ее, а сразу провально засн
ул.
А утром увидел на тумбочке у кровати наши паспорта, вложенные один в друг
ой. С брачными печатями. Они вложились законно.
Скованные цепью. Сладкие цепи Гименея. Концы их заперты в сейфе партийно
го комитета.

***

Ч …Зараза гнойная!… Говно!… Животный мужлан!… Сволочь проклятая!…
Ага, она стала повторяться. Значит, скоро дело пойдет на спад. У нес ведь не
т вдохновения настоящей истерики, нет запала живой ненависти. Она отраба
тывает номер. Ей совершенно наплевать, где я шлялся. Она отбывает програм
му по поддержанию семейного порядка. Ей важно только одно: чтобы я был на м
есте, в так называемой семье. Чтобы шли денежки, сертификаты, курорты, выез
ды на «мерседесе», достойное представительство во всех творческих дома
х Москвы. Чтобы всегда всем знакомым можно было горделиво и просто оброн
ить: «Я самошив не ношу».
Господи, как жалко, что она такая дура! Будь она чуть умнее, можно было бы о м
ногом договориться по-хорошему Ч к взаимному удовольствию. Но она деби
лка. И костномозговой хитростью животного чувствует, что в любом договор
е я могу ее обмануть, обжулить, поэтому ей умничать не надо, а надлежит пер
еть только вперед, не меняя борозды.
Она ощущает, что я не могу с ней развестись. Вроде бы ничего она обо мне не з
нает, а в то же время достаточно, чтобы устроить мне огромные неприятност
и. У нас разрешается делать все Ч при условии, что об этом не знает никто.

Я смотрел на влажный блеск ее перламутровых клычков, на темные пятна, все
шире расходящиеся по лицу, на яростный блеск совершенно бессмысленных м
едовых глаз и не чувствовал ни малейшего желания ее ударить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29