Он поправил фуражку с крабом и сурово сказал:— Прошу посторонних очистить палубу.Илья был обескуражен таким приёмом. Но надо было выдержать марку.— Слушай, капитан, — Сип произнёс эти слова как можно небрежней, — я решил поступить к тебе в команду.— Ты слышал приказание? — повысил голос капитан «Грозного».Сип сошёл на причал.— Понимаю, понимаю, — ответил он смущённо. — Я знаю морской закон: дисциплина прежде всего. Ну как, возьмёшь?— Нет, — спокойно сказал Ченцов и отвернулся.— Тоже мне капитан, — пробурчал сквозь зубы Илья. — Чуть не посадил катер на мель, когда приставали к моему острову.Такого случая не было. Но надо же было уничтожить Ченцова в глазах друзей…Машу Ситкину Илья застал за стиркой. Она полоскала в тазике белый халат, в котором ухаживала за боровом Васей.После поражения с катером Сип решил: предавать свиноферму, Васю и Ситкину ему не к лицу. Тем более Машиного питомца утвердили в районе в качестве экспоната на выставку.Начал Илюха издалека:— Ты знаешь, Маша, я не хочу уходить со свинофермы, хотя мне предлагали другую работу…Ситкина внимательно посмотрела на Саввушкина, преданно глядевшего ей в глаза, и улыбнулась.— Правильно решил, Сип. Я считаю, что ты можешь стать талантливым свинарем. Я и ребятам это говорила.— Конечно, — радостно подхватил Илюха. — Свиньи — это вещь. Хрюкают, бегают…— Зачем им бегать? — По лицу Ситкиной пробежала тень.— Ну, вообще здорово, — быстро поправился Сип. Напоминание о Васиных приключениях было совсем некстати. — Свиноводство меня увлекло. Это в тысячу раз интереснее, чем быть, например, матросом на катере.— Вот видишь, — расплылась в улыбке бригадир свиноводов.— Факт, — развивал свою мысль Саввушкин. — Я считаю, надо взять ещё пару поросят. Йоркширов.— Возьми, Илюша, обязательно, — кивнула Ситкина, выливая воду из тазика.— Не двух, а пять! Даже десять! Как в совхозе, передовики…— Десять многовато, — сказала Маша, развешивая халат на верёвке. — Не справимся.— Что ты! — воскликнул Сип. — Тебе и десять мало. Ну, а я уж буду тебе помогать… Кстати, как Вася? — спросил Илья.Все, что касалось её любимца, Ситкина воспринимала близко к сердцу. Она стала расписывать, как Вася растёт, на сколько прибавил в весе…— Я соскучился по нему, — проговорил Сип с такой миной, словно речь шла о чем-то очень для него дорогом.Ситкина растрогалась.— Вася хороший, — протянула она с нежностью.— Значит, завтра к десяти быть на ферме? — спросил Илья.Но Маша виновато спрятала глаза.— Нет, Илюша, — тихо ответила девочка. — Когда у тебя кончится наказание.Сип, опешив, хватал открытым ртом воздух. От Маши он такого не ожидал. Оскорблённый в своих лучших намерениях, Илюха молча пошёл прочь. У него не укладывалось в голове, что героя интерната будут ещё целых пять дней держать в тунеядцах. Он до того истосковался по работе, что был готов даже чистить картошку на кухне, лишь бы не болтаться без дела.У него возникла мысль: может быть, махнуть в станицу и там переждать злополучные пять дней? Но что он скажет своим? Признаться, что наказан? Ничего хорошего от этого ждать не приходилось.Оставалось одно — идти к Смирнову.Сип с тоской перешагнув порог комнаты пионервожатого.«Сейчас начнётся, — подумал он, — решение совета отряда, воспитательная работа, Антон Семёнович…»И действительно, стоило Илье заговорить о том, чтобы его допустили к работе, Андрей вскочил со стула:— О чем ты говоришь? Отменить решение совета отряда? Свернуть воспитательную работу? Антон Семёнович Макаренко…Илья уже его не слушал. Он смотрел в окно. По полю тащился трактор. По дороге проехал всадник. «На Воронке», — отметил про себя Илья. Зоя Веревкина тащила из кухни два ведра с отходами на свиноферму…— …раз и навсегда! — дошло до Илюхиного сознания. Он посмотрел на Андрея, закончившего свою пламенную речь. — Ты понял? — спросил пионервожатый.— Да, — ответил Илья. — Я хочу работать. Не хочу ходить в тунеядцах…Пионервожатый в изнеможении опустился на стул.— Опять двадцать пять?— Я стану неисправимым бездельником, — мрачно произнёс Сип. — У нас учат, что только труд создал человека.— Наказание — это одна из мер, чтобы приучить человека к труду и дисциплине… — отпарировал Смирнов.— Представляешь, я снова стану обезьяной. Мартышкой…— …научись уважать коллектив…— Или превращусь в рыбу и уплыву по реке. Ведь первыми существами были рыбы…— Но-но, Илюха! — пригрозил ему Смирнов. — Хватит с нас острова и Робинзона…— Я хочу работать, — упрямо повторил Саввушкин. — Я не шучу.— Ты меня не запугивай, — усмехнулся пионервожатый.Илья махнул рукой и пошёл к двери.— Илья! — строго окликнул Смирнов. — Не дури. Ты куда?— Не знаю, — обречённо вздохнул Сип. Он видел, что Андрей, кажется, начинает сдаваться.Тот сидел, обхватив голову руками, и укоризненно смотрел на Саввушкина.— Что мне с тобой делать? — Андрей и впрямь не знал, как поступить. Он вспомнил, скольких волнений стоило исчезновение Сипа, и со вздохом произнёс:— Хорошо. Я соберу отряд и поставлю вопрос о том, чтобы тебя, как осознавшего и исправившегося, допустили к работе.— Я исправился, честное слово! — Сип был уже у самой двери.— Но… — Смирнов поднял палец. — За тебя должны поручиться.Илюха сразу не понял, что это означает.— Как это? — спросил он.— Вот так. Чтобы чувствовал ответственность не только за себя, но и перед теми людьми, кто за тебя поручится. Ты понимаешь, что значит подвести человека?Илюха грустно кивнул:— Знаю.Он раздумывал, не кроется ли за решением пионервожатого какой-нибудь подвох. Ещё неизвестно, найдутся ли поручители. Впрочем, сейчас он на коне…— Сколько их нужно, этих?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27