— Все равно ничего не увидишь. Он сработает неожиданно.
— Ну и интриган же ты, Федор. Давай, тащи все это на стол…
Они принесли готовые блюда в комнату. Как ни старалась хозяйка увидеть, что же сотворил инженер-электронщик, но так ничего и не обнаружила. А он только улыбался.
Федор помог Лене расставить угощение, попутно починил кран в ванной, из которого текло, подкрутил расшатавшуюся дверную ручку в спальне.
— Из тебя муж — просто клад! — нахваливала его Ярцева. — Действительно, почему не женишься?
— А куда приведу жену? — усмехнулся Гриднев. — У нас на тридцать два квадратных метра пять человек. Я, мама, сестра с мужем и ребёнком.
— Первое время можно снимать…
Федор присвистнул:
— На какие шиши? Сто тридцать в месяц — не разбежишься.
— Ну, возьми с квартирой.
— Как будто невесты с квартирой валяются на дороге. И потом, насмотрелся я на сестру. Все, буквально все проблема! Племяшка грудная была
— пелёнок не достать. Хотели в ясли пристроить, сказали, что очередь подойдёт не раньше, чем через два года. Из-за этого у сестры прервался рабочий стаж: сидела дома. Хорошо, хоть теперь в детсад определили. Ну и другое прочее… Представляешь, ботиночки ребёнку не купишь! Поневоле задумаешься, заводить семью или нет.
Вопрос о детях для Лены был больной: она очень хотела ребёнка, но Глеб считал, что это помешает его научной работе. Никакие мольбы и слезы не помогали. А ей часто снилось, особенно в последнее время, что у них дитя — светловолосый мальчишка, ужасно похожий на Ярцева.
— Я тебя оставлю в одиночестве минут на десять, — сказала Лена, показывая на халат.
— Пора уже, — кивнул Федор. — Наверное, вот-вот гости нагрянут.
Лена пошла переодеваться. И только успела сделать причёску и нанести, так сказать, последние штрихи, в дверь позвонили.
Она пошла открывать.
На лестничной площадке стояли три человека. Мужчина лет шестидесяти пяти, среднего роста, в строгом драповом пальто с воротником-шалькой и нерпичьей шапке. Второй — высокий парень атлетического сложения, в кожаном пальто, щегольских сапожках и без головного убора. С ними была женщина в шубе искусственного меха и шерстяном платке. В руке у неё была какая-то нелепая кошёлка.
— Если не ошибаюсь, Леночка? — спросил старший, протягивая ей огромный букет чуть распустившихся роз. — Валерий Платонович…
— Да! Да! Проходите, пожалуйста. Спасибо. Очень рада. Какие чудные розы, — несколько растерялась Ярцева: она ожидала, что профессор придёт один, а тут ещё два гостя.
В прихожей началась церемония раздевания и представления.
Скворцов-Шанявский был в темно-синем костюме, прекрасно сшитом и ладно сидящем; на ослепительно белой рубашке выделялся галстук-бабочка.
— Простите, дорогая хозяюшка, что я не один. Понимаете…
— Очень хорошо, — перебила его Лена. — Мы всегда рады гостям.
— Позвольте представить — Орыся, — показал он на молодую женщину, но объяснять, кто она, не стал.
Орыся пожала протянутую руку и смущённо проговорила:
— Вы уж извините… Меня затащили к вам…
Выговор у неё был южный, с фрикативным «г». Сняв шубу, она оказалась в скромном, несколько мешковатом платье, которое, однако, не могло скрыть её ладную фигуру.
Очередь дошла до парня.
— Эрнст Бухарцев, — сказал профессор. — Моя жизнь в его руках…
— В каком смысле? — не поняла Лена.
Эрнст расплылся в улыбке и покрутил обеими руками, словно держался за баранку.
— Очень приятно! — протянула ему руку Лена.
— Можно просто Эрик, — гоготнул парень.
На нем были фирменные джинсы и свитер. Без пальто Бухарцев выглядел ещё внушительнее: могучий торс, мощные бицепсы и, как говорится, буйволиная шея.
На что обратила внимание Лена — нос у него был слегка деформирован.
«Боксёр, что ли?» — подумала она и указала на дверь в комнату:
— Прошу. Сядем, проводим старый год.
— А Глеб? — огляделся профессор.
Лена объяснила, что муж уехал к отцу в Ольховский район, где задержался по не зависящим от него причинам.
— Оригинально, — усмехнулся профессор несколько растерянно. — Пригласил, а сам укатил.
— Ничего, — успокоила его хозяйка. — Посидим без него.
— Все-таки неудобно, — сказал Скворцов-Шанявский, заходя в комнату, где Федор уже зажёг свечи.
Профессор так и застыл на пороге, восхищённо глядя на сверкающий хрусталь, фарфор и ёлочные шары.
— Это наш большой приятель, — представила Лена. — Мастер на все руки.
Тот назвался, пожал всем руки.
— Чудно! Просто великолепно! — восторженно говорил Скворцов-Шанявский, обходя комнату.
Он похвалил вкус хозяйки, сказал, что ему нравится все-все. И обстановка, и сервировка, и праздничное оформление. Когда он приблизился к бару, дверцы его неожиданно растворились. Профессор от неожиданности застыл, потом рассмеялся.
Лена бросила взгляд на Федю. Тот с улыбкой кивнул и сказал, обращаясь к московскому гостю:
— Возьмите, что вам нравится.
Освещённые лампочкой и отражённые в зеркальной стенке, в баре стояли бутылки виски, джина, вермута — все импортное.
— Благодарю, но, увы, я не пью. Тем более крепкое, — вежливо отказался профессор.
— А вот «Чинзано», — подошла к бару Лена.
Она взяла в руки красивую длинную бутылку, и тут же невидимый голос произнёс: «Пейте на здоровье! Но Минздрав предупреждает, что алкоголь — яд!»
Сюрприз, приготовленный инженером, был принят со смехом и восторгом. И, усаживая Гриднева рядом с Орысей, Лена шепнула ему на ухо:
— Здорово! Глебу очень понравится.
Пришли Колчины.
— А это наши соседи и добрые друзья, — представила их Лена. — Прошу любить и жаловать — Людмила и Пётр… Ну, слава богу, все в сборе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34