А что мог сказать Коршунов? Он тоже, наверное, растерялся.
— Что будем делать? — нарушил молчание Никулин.
— Искать, — ответил Коршунов.
А я вспомнил своё первое дело, где преступник также хотел воспользоваться документами другого лица. Время идёт, а методы остаются…
Одна волна накрывает другую. Сгорел склад тарной фабрики. Умы горожан переключились на это событие. История с фальшивыми деньгами потихоньку поросла быльём.
Жара стала более невыносимой. Ещё и потому, что от неё устали. И по-прежнему ни капли не упало с неба. Тоже тема для пересудов.
Я решил поручить расследование дела о деньгах Инге Казимировне Гранской.
Но возьмётся ли она или откажется, сославшись на предстоящее увольнение?
Пришлось пойти на дипломатическую хитрость. Вернувшись из милиции, я, не заходя к себе, заглянул в её кабинет.
— Как идут дела, Инга Казимировна?
— Расследование дела о подростках затянется, Захар Петрович.
— Готовите меня к тому, чтобы я продлил срок?
— Совершенно верно. Я чувствовала, что за ребятами стоит взрослый. Кончик ниточки показался…
— Сколько вам надо ещё времени?
— Во всяком случае не меньше полмесяца. Боятся мальчишки. Придётся крепко поработать. Кто-то держит их в страхе. И все время о себе напоминает.
— Договорились. Таким образом, ваш переход на другую работу отодвигается…
Гранская посмотрела на меня долгим взглядом.
— У вас, вижу, ко мне какая-то просьба?
— Есть, Инга Казимировна. Ваше право, конечно, отказаться… Но вы все-таки подумайте.
Дипломата, в общем, из меня не получилось. Пришлось сразу открывать карты.
Не знаю, с какими чувствами, но дело Гранская приняла.
На следующий же день мы поехали в Восточный.
Дом Шатровых выделялся просторной голубятней, пристроенной на крыше. Полуденная жара загнала всех в дома. Не слышно было даже детских голосов. Шатрова возилась в саду. Увидев нас, старушка поспешила навстречу, вытирая руки о передник.
— Можно? — спросил я.
— Почему же нельзя? Милости просим. Здрасьте, товарищ прокурор.
— Здравствуйте. А это следователь Инга Казимировна, — представил я Гранскую.
— Проходите в дом, — пригласила Шатрова, пропуская нас вперёд. — Располагайтесь. — Она обтёрла передником сиденья стульев. — Я мигом.
Мы с Гранской оглядели чисто прибранную комнату. Из красного угла смотрел святой с потемневшим от времени ликом.
Из-за чуть приоткрытой двери слышалось звяканье умывальника, плеск воды.
— Извините, товарищи. — Шатрова возвратилась и уселась на стул. Она была уже без передника.
Вести разговор я предоставил следователю.
— Вы в доме одна?
— Одна, одна. Евгений на работе.
— Я не пойму, он вам сын, внук?
— Да вроде бы как за сына. — Старушка разгладила несуществующие складки на простенькой скатерти.
— Приёмный?
— Ага. Приёмыш. А сказать по-честному, совсем родной.
— Вы, пожалуйста, объясните, Антонина Акимовна.
— Крестницы моей сынок. Появился без отца. Мать, когда Жене пошёл пятый годик, померла. Нас с мужем бог детишками обделил. Вот мы и взяли его из деревни.
— Давно вы без мужа?
— Шестнадцать лет уж.
— Выходит, в основном одна его воспитывали?
— Ага.
— А что это он скачет с одной работы на другую? По месяцу не работает…
Шатрова вздохнула.
— Все из-за водки-злодейки. Много через неё терплю. До армии не пил. И такой пригожий был, справный паренёк. Вернулся. Женили. Все чин по чину. И специальность в армии хорошую освоил — каменщик. Он в строительном батальоне служил… А тут связался с шабашниками. Подряжались строить частникам. И пошло. Я говорила Евгению, зачем он себя утруждает? Зарабатывал на стройке хорошо. Боялась я левых денег. Они ведь карман жгут. Считаются как бы лишними. И большинство их на пропой определяют. Старшие мужики похитрей его али поумнее, не шибко гуляли. Евгений же телок ещё. Удержу не знал. Стал на работе прикладываться. Потом в семье разлад. Жена ушла и дочку забрала. Вот и докатился. Ни на одном месте долго удержаться не может… И-э-эх, горе-горькое…
— Выходит, вы и теперь его на свои деньги содержите?
— Да что деньги? Денег не жалко. Женьку жалко, родной ведь.
— Ему пора бы уж вам помогать, — покачала головой Гранская.
— Когда трезвый — золотой мужик. Сам сарай поставил, крышу перекрыл. С голубями любит возиться…
Раздался стук в дверь. Хозяйка открыла. На пороге стояли парень и девушка.
— Извините, вы Антонина Акимовна? — спросила девушка.
— Я буду.
— Здравствуйте. Нас прислала Полина Матвеевна. Вы, говорят, комнату можете сдать? Нас только двое — я и муж…
Шатрова растерянно оглянулась на нас.
— Милая, можете зайти попозже?
Молодая пара нерешительно переглянулась.
— А что, у вас уже есть предложения? Мы будем платить, сколько скажете. Полина Матвеевна…
Старушка хлопотливо топталась на месте.
— Действительно, зайдите через час, — вежливо сказал я. — Просто Антонина Акимовна сейчас занята.
— Хорошо, хорошо, — быстро согласилась девушка. — Только, пожалуйста, имейте нас в виду… Извините.
Проводив квартиросъёмщиков, Шатрова с виноватым видом возвратилась к столу.
— Вот некстати пришли, — сокрушалась она.
— Ничего, дело житейское, — сказал я.
— Приходится комнатку сдавать, — оправдывалась старушка. — Пенсия у меня небольшая. Ну, с огородика, сада чего продам… Все-таки две души…
— Понятно, — кивнула Инга Казимировна. — Скажите, Антонина Акимовна, как обычно проводил время ваш прежний квартирант? Чем занимался?
— Миша-то? Бог его знает. На работу как будто не ходил. Встанет, бывало, побреется, брюки нагладит и пошёл. Куда — не сказывал, а я и не интересовалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106