Мы подошли к створкам ворот, они распахнулись, и мы прошли через них
в большой двор, где в солнечном свете сверкала водная поверхность
колодцев. Туда же двинулись саберонцы, посланцы Кварта, Кель Харантиша и
Касабаарде, ксеногруппа, телестре избранных Т'Анов, их л'ри-аны и аширен,
а за нами все ортеанцы, стоявшие на площади.
Большой белый купол вздымался к усыпанному звездами небу, в котором
высоко парили на ветру рашаку.
Я увидела циничное лицо Блейза, покрытое шрамами, и спросила себя, не
думает ли он о Бродине н'ри н'сут Хараине. Год - большой срок, и что бы
предпринял Бородин в Дамари-На-Холме, если бы знал, что его жизнь
продлится не больше этого срока?
Говорящие с землей проводили нас под купол.
Моим глазам было трудно привыкнуть к царившему под ними полумраку,
потому что я пришла с яркого солнечного света. Почти вслепую я отыскала
себе место и оказалась между Родион с одной стороны и людьми бел-Олиньи из
Харантиша с другой.
На некотором расстоянии друг от друга стояли огромные
деревья-подсвечники, и мириады белых огоньков освещали плотные ряды
собравшихся людей. Огни походили на мерцавшие матовым блеском жемчужины.
Лилейно-белого цвета купол поднимался в высоту. Сноп солнечного света
словно расплавленный металл падал через отверстие в вершине на
полированный каменный пол.
Все нижние строения купола были выдолблены из скальных пород, поэтому
люди входили внутрь на уровне поверхности и спускались вниз мимо
закругленных рядов по древним, стертым каменным ступеням. Все внутри имело
форму амфитеатра: здесь, на верхних рядах, мы на значительном удалении
смотрели на ортеанцев, входивших в этот момент.
Внизу, в углубленном круглом участке диаметром около десяти метров,
открывалась черная шахта колодца. Вечернее солнце освещало несколько
метров его глубин и немалую часть пола вокруг.
Я увидела семерых в их красочном великолепии среди говорящих с землей
и хранителей колодца. Эмберен и Ту'элл смеялись над чем-то, сказанным
Хависом, женщина из Кире разговаривала с Касси Рейхалином, Рурик
массировала с отсутствующим видом свою культю, слушая говоривших ей что-то
Тарзаэла и Сутафиори.
Акустика здесь была столь превосходна, что я могла бы их слышать;
если бы не топот ног входивших людей, мне было бы понятно каждое
произнесенное слово.
Родион с интересом подалась вперед. Ее тонкие пальцы были сплетены
друг с другом.
- Она должна это знать, она - единственная, кто это может сделать.
- Сутафиори?
Она кивнула в ответ. Я видела, как ее одолевала икота. Неожиданно мне
это показалось невероятным. Сколько же из этих семерых поддержат контакты
с Доминионом? Не более двух или, может быть, трех. Один был решительно
против этого; Ховис, конечно, не изменит своего мнения. А остальные?
Ортеанцы любят приходить к какому-либо решению лишь через поколения.
Человек из Харантиша, сидевший рядом со мной, обратился к бел-Олиньи
и что-то коротко прокомментировал. Волосы его гривы возле их корней имели
черный цвет, а его глаза, не прикрытые перепонками, были теплыми, карими.
Колдовской народ? Я подумала, что в гораздо большей мере этому
представлению соответствовала Родион, золотые глаза которой напряженно
смотрели на шахту колодца.
Металлические удары барабана, отзвучав, восстановили тишину.
- Да услышат это Сто Тысяч. - старый говорящий с землей напрягал свой
голос, чтобы его услышали всюду. - Эти семеро призваны на должность Т'Анов
перед ее глазами и перед вами. Бетан н'ри н'сут Иврис, принимаете ли вы
названную должность?
- Сложив с себя все обязанности, какие я сейчас выполняю, - ответила
женщина из Кире, - я приму эту должность.
Когда все они были возведены в звание и принесли клятву Богине у
колодца, священник принес серебряное кольцо, являвшееся внешним символом
ее господства. Теперь не было аплодисментов, приветствий, никакого шума.
Слышался лишь звук выдыхаемого воздуха, сопровождавший каждую клятву.
- Вы управляете провинциями, - сказал старый священник в заключение.
- Их рода да будут вашими родами, их желание - вашими желаниями, их
благополучие да будет вашим. Внимайте и слушайте! Старше провинций -
телестре, они - это Сто Тысяч.
Тирзаэл выступил вперед и встал рядом со стариком. В руках он держал
простую диадему из золота. Не имея на себе драгоценных камней и прочих
украшений, эта диадема, казалось, притягивала к себе весь свет солнца и
свечей.
- Носить ее нелегко, - сказал старец. - Это Корона Южной земли. Кто
надеется получить от Богини силы, чтобы носить ее? Кто сам себе назовет
Т'Ан Сутаи-Телестре?
Не было слышно ни звука внимание всех присутствовавших
сконцентрировалось на небольшой группе людей, стоявших возле шахты
колодца.
"Что же их сдерживает?" - подумала я.
Ховис пошевелил тяжелой от золота рукой и ослабил воротник своей
туники, но ничего не сказал. Что же заставляет его подавлять свою
алчность? Тишина затягивалась. Священники ждали. Тирзаэл держал Корону в
руках.
Мне опять вспомнился Бродин. Человек с ястребиным лицом, убийца,
отказавшийся лгать, поклявшись Богине. Тут имела место дихотомия между
интригой и мировоззрением. Здесь, где в сердце правления Южной землей
происходила эта публичная демонстрация искренности.
- Разве никто из вас не будет говорить?
Двое кратко покачали головами, непроизвольно прореагировав на вопрос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199