Все смеялись, чокались, что-то говорили… Интеллектуала кто-то дёргал, что-то спрашивал… Он пожимал чьи-то руки… Отвечал… Обнимал… Вдруг из динамиков раздалась зажигательная музыка.
Ра-ра-Распутин, – заводила толпу песня «Бони М».
Не сговариваясь, все пустились в пляс между костров.
Танцевали все! И между костров, и чуть в стороне. Разбивались на группы, а потом соединялись вместе, брались за руки и, приплясывая, двигались между костров в гигантском хороводе. Сначала музыка была из той кассеты, что прямо-таки навязал Кондору Интеллектуал. Это, по его мнению, были самые заводные песни 1970-х – 1980-х годов.
– Старая дискотечная попса! – безапелляционно изрёк Кондор.
– Но под неё можно прыгать с девками! Не под твои же нацистские марши делать это! – спорил Интеллектуал.
В итоге, он оказался прав. Но, кто так вовремя поставил эту кассету, оставалось загадкой. Уже больше часа плясали без устали. И Интеллектуал вдруг подумал, что его кассета должна бы уже закончиться. Но песни крутились, все такие же зажигательные. Более того, среди них стали мелькать поистине жемчужины быстрой плясовой музыки славянского образца: «Ах вы, кони, кони звери», что-то словацкое, югославское, и опять забойные ритмы «Чингисхана» и «Бони М». А потом снова наше «Ой полным полна коробушка».
Интеллектуал совершенно забылся в этом фейерверке танцевального марафона. Вдруг он осознал, что пляшет возле какого-то костра. А напротив, по другую сторону костра, обнявшись с Алхимиком и Графом – Таня. Из одежды на ней была только косо повязанная вокруг бёдер большая косынка, да венок на голове. Танцевала она великолепно! Но больше поразила Интеллектуала неожиданная грация Алхимика. Обычно явно мешковатый, сейчас он двигался ловко и как-то ухватисто. Конечно, по сравнению с Графом его движения были резковаты. Но эта резковатость была очень ритмичной и гармоничной. Более того, в компании с Графом и Татьяной Алхимик занимал достойное место. Без него трио явно проиграло бы.
Татьяна махнула Интеллектуалу рукой. В свете костра её глаза блеснули лукаво и таинственно. И вдруг из динамиков грянуло старым, почти забытым, и уж точно неизвестным никому из присутствующих, разве что Дубенкову. Одна из лучших эстрадных песен конца 1960-х. Над лугом ритмично и весело поплыло словацкое:
За копейку наймём тройку…
За копейку купим Тане алый тюлипан
Тюлипан до моей лады…
Интеллектуала закружил какой-то вихрь, и он впал в забытьё…
В шесть утра солнце стояло уже высоко. У подножья Чертова Городища на месте прогоревших костров поднимался кое-где едва видимый дымок… Все вповалку спали… Кажется, даже энтузиасты любовных утех были сражены усталостью. Над лугом, рекою и Чертовым Городищем стояла тишина…
Интеллектуал босиком шёл по росистому лугу, немного загребая ногами, чтобы побольше росы попало на щиколотки и пятки. Он был и устал и возбуждён одновременно. Странно, но, несмотря на усталость, спать не хотелось… По всем канонам он должен был сломаться ещё часа два назад… Но нет!…
После трёх часов непрерывной пляски он вдруг осознал, что солнце уже поднялось, костры погасли, а музыка замолкла. Спали все – как в сказках о заколдованном лесе! Кто выключил музыку?… Как могли засыпать люди, пока она играла, было непонятно…
Или, может, музыку на помосте выключили раньше? И последние энтузиасты уже не плясали, а что-то пели у немногих не погасших костров?
Всё это было не столь важно. Собственно, ничто в мире не было важно, как будто была решена некая глобальная задача, и теперь можно было либо спать, либо вот так бесцельно идти по лугу, загребая росу ногами и, не щурясь, глядя на солнце.
Интеллектуал подошёл к реке. Над ней медленно исчезали последние лёгкие струйки утреннего тумана. Он разделся и бросился в воду.
Как же хорошо!…
Он выбрался на мелководье и хотел уже выйти на берег, как вдруг что-то привлекло его внимание. Он поднял глаза. На песчаном берегу, прислонясь спиной к наклонённому дереву сидела Татьяна. Около дерева в виде большого одеяла был расстелен спальный мешок. На голое тело Татьяна накинула небольшой светло-серый полушубок. Короткий, по подолу украшенный тёмно-красной вышивкой. Он смотрелся очень эффектно, но был несколько странен, как будто даже театрален, в этой обстановке.
Татьяна сидела в расслабленной изящной позе. Одна нога вытянута, другая согнута в колене. Свободно лежала рука с опущенной вниз тонкой кистью. Другая рука была откинута назад, опираясь на небольшой обрывчик, отделяющий речной пляж от луга.
Серыми глазами женщина смотрела прямо на Интеллектуала. Как это часто бывает у русских южанок, были они дымчатого оттенка, и напоминали выцветшее от жары небо над степью в полдень в начале августа.
Чудовищным лицемерием было бы сказать, что Интеллектуалу неприятна эта встреча. Более того, женщина была ослепительно красива, она действительно помолодела лет на восемь. Все в ней – от изящной позы, до так хорошо смотрящегося на голом теле полушубочка – звало и манило. Если б не холодная вода по пояс, мужское естество Интеллектуала отреагировало бы мгновенно.
Да и то сказать, какому мужчине неприятно, когда именно его, а он был уверен в этом, вот так ждёт красивая женщина в два раза моложе.
И всё же что-то неуловимое вызывало у Интеллектуала лёгкую досаду.
– Вроде бы эта встреча не предусматривалась условиями контракта?
– Нет. Но ничего, выходящего за пределы контракта, и не будет. Выбирайся из воды, профессор, и присаживайся рядом.
Он вышел из воды, натянул джинсы и рубашку и сел рядом.
– Так что ты хочешь сказать или сделать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118