В любом случае максимально, на что мог рассчитывать Мыльников, это создание совместной группы по расследованию данного дела. Причем создание этой группы должно быть обставлено всеми бюрократическими формальностями, а не какими-то устными приказами. В этом случае за расследование на равных отвечают оба ведомства. Но в подобных ситуациях нынешняя милиция просто самоустраняется от ведения таких дел, и начальство не спешит пожурить своих подчиненных за нерадение. Ибо если формально ответственных больше одного, то не отвечает никто.
Так думал Мыльников, прогуливаясь по пути к себе домой. Ибо мысли о расследуемом деле не покидали его.
Вечерело. Было не так уж и тепло. К северу от Москвы климат как-то сразу делается заметно холоднее. И для здешних жителей 23 градуса тепла почти жара.
Поэтому проходившие женщины были одеты почти что «по– сочински». Хотя сами сочинки по такой погоде наверняка напялили бы что-нибудь посущественнее.
Мысли Мыльникова опять сбились с размышлений о делах на размышления о женщинах. Вот, например, идет красотка. Брючки полупрозрачные. Кофточка – одно название. Большой воротник, что-то в районе груди и живота и голая спина, перекрещенная какими-то ленточками.
Взгляд Мыльникова прямо пристыл к гладкой коже этой стройной спины. Что-то шевельнулось в штанах. Да, лечение не прошло даром.
Его вдруг охватила досада. Тут такие возможности. А он должен заниматься совершенно идиотским делом. С которого не наваришь ничего. Ну, какой самоубийца вздумает шантажировать Тонкова, если даже он замешан в деле?
А если он среди пострадавших? Если убит его партнер, или вообще друг? Ну и что! Он отблагодарит, что ли ментов, нашедших убийц? Держи карман шире!
Женщина, в спину которой впивался взглядом Мыльников, повернулась к проезжей части и взмахнула рукой. Тут же рядом затормозила подержанная иномарка. Статная крупноватая красавица с такой изумительной атласной кожей, легко села рядом с водителем. И машина уехала.
Черт знает что! Мыльников чуть не взвыл от досады.
– Семен Платонович, дорогой, давно тебя не встречал! Где пропадаешь? Или уезжал куда?
К Мыльникову энергично подскочил его знакомый. Безалаберный, веселый и безобидный журналист местной газеты. Он был высок и худ, как вобла. Всегда говорил без умолку. Сразу обо всем и ни о чем. Но иногда выдавал весьма интересную информацию. Так, между делом, вперемежку с изложением своих грандиозных планов и малоправдоподобных слухов.
В сущности, с ним-то как раз и стоило бы сейчас поговорить Мыльникову. Но что-то выбило сегодня Семена Платоновича из колеи, и он хотел скорее добраться до дому. И может быть даже принять изрядную порцию спиртного.
Поэтому он отнюдь не обрадовался свалившейся удаче, а посмотрел на Виктора Федорович, так звали журналиста, с некоторым даже раздражением.
Но тот не заметил настроения Мыльникова. Он вообще редко замечал настроение собеседников. Все так же весело и бойко он громко проговорил:
– Да, кстати, разреши тебе представить. Тамара Петровна, моя, можно сказать коллега.
Только тут Мыльников обратил внимание на стоящую чуть сзади Виктора женщину. На вид ей было немного за тридцать.
Она была чуть выше среднего роста. Шатенка с густыми светло-каштановыми с легкой рыжинкой волосами и продолговатыми, широко расставленными, миндалевидными прозрачными голубыми глазами, немного приподнятыми к вискам.
Фигура была просто идеальной. Что называется, ни убавить, ни прибавить.
Женщина была одета в легкое платье синего цвета с абстрактным белым рисунком. Спереди фасон платья напоминал фасон блузки той дамы, на которую Мыльников только что так азартно пялился. Тот же огромный воротник, от которого шли вниз буквально две полоски, открывая глубокий, почти до пояса, треугольный вырез.
Мыльникову вдруг остро захотелось, чтобы Тамара повернулась к нему спиной. Он почему-то был уверен, что на спине ее платье имеет такой же глубокий и широкий вырез, как у севшей в иномарку дамы. И в этом вырезе так же перламутрово поблескивает атласная кожа.
Мыльников чуть не замотал головой, пытаясь прогнать подступившее видение. Он уже не досадовал на Виктора за эту, поначалу показавшуюся неуместной встречу. Достаточно ловко изображая любезность, но одновременно и легкую томную усталость, «старый полицейский» спросил.
– Вы тоже журналистка?
– Нет, – ответила Тамара. – Учительница литературы.
– И какими же судьбами в наших краях?
Тамара засмеялась.
– Это не ваши края. Это мои края. Окончила филфак МГУ. Поработала немного в Москве. Но вот, потянуло на малую родину.
Мыльников посмотрел на женщину внимательно. Она была красива, элегантна, аристократична. Аристократична не по-московски, а прямо-таки, по-европейски. Семен уже привык к красоте местных женщин. В свое время он с интересом воспринял прочитанное в одной книге о том, что Иван Грозный переселил в этот город массу пленных вражеских офицеров во время Ливонской войны. Так что в жилах коренных жителей городка текла кровь немецких, шведских, польских и литовских дворян. И совершенно «нордические» типажи были отнюдь не редки.
Но в Тамаре чувствовалась не только порода и врожденное благородство, но и некая школа, что ли. Конечно филфак МГУ, это вам не областной педвуз. И все же Мыльникову почему-то показалось, что одного столичного и университетского лоска было бы недостаточно, чтобы объяснить эту едва уловимую «господскую повадку».
Тамара смотрела на майора сверху вниз доброжелательно, но немного, самую малость, насмешливо. И опять же, это было не просто превосходство осознающей свою несомненную красоту женщины, а что-то другое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129