— Пробуй правой рукой стену, и ты не заблудишься, — повторил он, приподнимая край шелкового занавеса, за которым чернела округлая дыра.
— Тебе сюда.
Танга он нашел в голой сумрачной келье. Все ее убранство составляли циновка и кокосовая чашка.
— А где ваши книги? — удивился Дык.
— Мне приходится работать в другом месте. Ничего не поделаешь. Я просил приюта и получил его. Взамен от меня требуется только одно: подчиняться здешнему уставу.
Танг подсел поближе к окошку и принялся внимательно рассматривать привезенные Дыком фотографии.
— Ты знаешь, что здесь? — спросил он.
— Догадываюсь. За день до ареста студент говорил о письме Петэна новому генерал-губернатору. Это оно?
— Ты привез очень важные сведения. Угроза японского вторжения нависла над нашей страной. Что тебе поручено передать на словах?
— Японский посол в Виши потребовал от Дарлана признания преимущественных позиций Японии на Дальнем Востоке, — на одном дыхании выпалил Дык. — Он настаивал на предоставлении японской армии некоторых льгот в Северном Индокитае.
— Так и сказано: «некоторых»? Ты ничего не перепутал?
— Все верно, товарищ Танг.
— Под этим расплывчатым определением скрывается страшное слово — оккупация. — Танг вынул из конверта снимок. — Вот что маршал Петэн пишет в секретном послании адмиралу Деку: «Я приказал моему правительству открыть с Японией переговоры, которые, избегая рокового для Индокитая конфликта, должны сохранить наши основные права». — Он повернул отпечаток к свету. — Студент не говорил тебе, где именно удалось сфотографировать письмо?
— Нет. Он же не знал, что его возьмут… Но я думаю, что там же.
— Похоже, что так, — задумчиво кивнул Танг. — В углу есть пометка: «Фюмролю — для сведения» и неразборчивая подпись… Возможно, самого Деку.
— Значит, товарищи рисковали не зря, — вздохнул Дык.
— Да, бумаги исключительно ценные. Вишисты, судя по всему, готовы уступить. Они продали свою страну, теперь продадут нашу. Для нас это не явилось неожиданностью. Меня другое смущает. Слишком уж беспечен этот новый майор. Тебе не кажется?
— Не знаю, — честно признался Дык, польщенный тем, что такой человек, как Танг, интересуется его мнением. — Я не задумывался над этим. Радовался удаче, и все.
— И напрасно. Не забывай, что АБ следует за нами по пятам. Массовые аресты, в ходе которых мы лишились самых лучших товарищей, должны послужить нам суровым уроком.
— Вы думаете, что письмо… — робко начал Дык.
— Может оказаться началом широко задуманной провокации? — досказал за него Танг. — Да, такая мысль у меня шевельнулась. Меня очень настораживает поведение этого Фюмроля.
— Что же теперь делать? — растерянно спросил Дык.
— Прежде всего тебе следует убраться подальше, — как о чем-то давно решенном объявил Танг. — Далее, — он начал загибать пальцы. — Раз и навсегда прекратить канитель со светом, которая наверняка привлекла внимание тайной полиции и к электростанции, и к вашей «Сентраль электрик»… И, наконец, последнее: следует внимательно приглядеться к Фюмролю. На мой взгляд, он работает слишком топорно для контрразведчика из метрополии. Кроме того, сведения, которые мы получили благодаря его действительной или мнимой халатности, сомнения не вызывают. Мы перепроверили это по другим источникам.
— Тогда я совсем ничего не понимаю, — развел руками Дык.
— Ничего, разберемся, — успокоительно заметил Танг. — Я посылаю тебя курьером во Вьет-Бак. Необходимо срочно уведомить партийное руководство о ходе японо-вишистских переговоров.
— Я готов, товарищ Танг. Когда ехать?
— Немедленно… Ты здесь один?
— Меня привез на сампане дедушка Вем. Если нужно, мы сегодня же отправимся в обратный путь. Хоанг Тхи Кхюе, наверное, уже ждет возле лодки.
— На сампане тебе появляться больше не следует.
— А как же Кхюе? Она без меня не уедет.
— Я сам предупрежу ее, — сказал Танг. — Тебе все равно нельзя оставаться в Ханое, — объяснил он. — Да и выбирать особенно не приходится. Арестованы почти все наши курьеры. Вся надежда на тебя, Дык. Не подведешь?
— Не подведу, товарищ Танг.
— Я дам явку в Фули. Там тебе помогут побыстрее пробраться на север. Возможно, придется перейти границу. Но это уже решат товарищи на месте. Возьми, — улыбнулся Танг, возвращая пакет с фотографиями. — Повезешь дальше. Забудь обо всем, кроме задания. Положение очень трудное. Мы потеряли связь с заграничными центрами. Родина в опасности, товарищ, и многое зависит от тебя.
* * *
Под именем Хо Куанга перебрался Нгуен Ай Куок1 на новое место. Расположенная к югу от реки Янцзыцзян китайская провинция Хунань напоминала о родине рисовыми полями, зеленью бататовых листьев, чайными плантациями в защищенных от муссонных ветров долинах. Даже здешние горы населяли племена мяо, туи и яо, хорошо знакомые ему по вьетнамскому северу, по горным лесам Чиенгмая в стране Сиам. Только иными были краски. Красноцветные почвы утомляли глаза лиловатым оттенком, мутная желтизна заболоченных низин навевала тоску. Чужим казался и запах паленого кизяка в вечерний час, когда пленки тумана оседают на синих волнах гаоляна. А в страшном месяце засух, в августе, когда над выжженными травами пролетали горные ветры, сочные краски съедала желтоватая удушливая пыль. И тогда все вокруг казалось враждебным.
1 Имя, которое на протяжении многих Лет носил товарищ Хо Ши Мин.
На окраине Чанша, где временно поселился Нгуен Ай Куок, бродили стаи голодных собак. Почти круглый год не просыхали вонючие лужи на унылых, заваленных грудами отбросов улицах. В квартале бедноты, где жили рикши и рабочие с фабрики зонтиков, не было ни канализации, ни водопровода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47